Мы кому-то нужны. Артем Северский

Барсик; силуэт кота мгновенно растворился в сумерках комнаты.

      – Ладно, – Варлам потушил сигарету в братовой пепельнице, шлёпнул себя по колену и встал. – Посмотрю.

      Валентина кивнула, первой пошла из кухни, повела, словно Варлам не смог бы найти дорогу. Приблизилась к занавеске, за которой находилась спальня.

      – Я просто накрыла.

      Варлам кивнул, пригладил волосы. Валентина отодвинула занавеску и впустила деверя в тёмное пространство комнаты, большую часть которой занимала старая двуспальная кровать. Вошла следом, осторожно ступая, но к самой кровати приближаться не решилась.

      Было темно, почти ничего не разглядеть. Варлам стоял, замерев, и смотрел на кровать, на силуэт накрытого одеялом тела.

      – Он… сказал, хочет пить, что-то ему нехорошо, – объяснила Валентина. – Попросил стакан подать, сам до тумбочки не дотягивался.

      – Ага.

      – Я встала, кровать обошла. Подаю стакан ему, а он… вздохнул. И всё.

      – Ага. Чёрт… – Варлам шумно выдохнул. – Сердце.

      – Сердце.

      Валентина машинально потянулась к стене, к выключателю. Над головой Варлама зажглась лампочка в абажуре.

      – Дядька наш от сердца. Мать от сердца.

      Валентина кивнула.

      – Но врачи бы точно сказали, – произнесла она тихо. Сама мысль о том, что нарушится заведённый порядок, пугала её и выбивала из колеи. Не отвезти тело в морг, не получить документы, не пообщаться с участковым. Хоронить как? Кладбище-то за рекой.

      Варлам подошёл к кровати, протянул руку к одеялу и приподнял его край, чтобы посмотреть на брата. Прошла целая минута, прежде чем деверь опустил одеяло на смиренно-удивлённое лицо покойника.

      – С дядькой так же было, – сказал Варлам. – Как прихватило, так лежал и удивлялся – почему? Ведь нестарый был совсем.

      Валентина кивала, хотя деверь не видел её за спиной. Страх скопился у неё под грудью, отяжелел, стал жечь. Под тёплой кофтой Валентина покрылась испариной, хотя в комнате было не жарко.

      Спустя много часов, вот только сейчас, до неё стало доходить, что случилось.

      – Надо позвонить, – сказал Варлам, вынимая сотовый из кармана. – Я…

      Тут лампочка погасла, и они остались почти что в темноте.

      – Провода оборвало, – подвела итог Валентина и опустилась на табурет у комода. Она засмеялась, но смех этот, скрипучий и дёрганый, больше походил на всхлип:

      – Только сейчас! Варлам. Только сейчас, хотя ураган уже много часов идёт!

      Деверь задержался у занавески, покачал головой, глядя в экран телефона – в тусклом сиянии отразилось его грубоватое длинное лицо – и потопал в комнату. Затем – на кухню, бормоча что-то.

      Валентина приложила ладонь к своему горячему лбу. Сердце колотилось. Наверняка давление подскочило, скоро начнет ломить виски.

      Её муж лежит мёртвый на кровати, где они проспали десятки лет. Неужели это не сон?

      Точно в ответ на её