Лимб. Юлия Лим

разводы мела.

      – Я не это имел в виду…

      – Я понял. Хочешь, я скажу то, что изменит твое мнение о замкнутом мире?

      Костя кивнул.

      – Твоя мать, может, и контролирует тебя вне школы и по телефону, но внутри школы она за тобой не следит.

      Староста нерешительно замер, держа стул на весу.

      – И что?

      – Здесь ты можешь говорить с одноклассниками о том, что для тебя важно. Начни, например, с меня. Можешь есть то, что нравится, приударь за какой-нибудь девчонкой. Ты же староста! У таких как ты в школах особые привилегии.

      Костя покачал головой, выключил свет и кивнул на дверь. Когда они вышли, он закрыл кабинет на ключ.

      – Не уверен, что потяну. На общение с другими уходит много времени, а его у меня нет…

      – Посчитай как-нибудь, сколько часов ты проводишь в школе. И подсядь уже к кому-нибудь в столовой, хватит изображать волка-одиночку, – посоветовал Лукавый.

      Они вышли из школы. Костя остановился перед воротами и вперил взгляд в телефон.

      – Чего застыл? – спросил Лукавый.

      – Вызову такси и поеду за сестрой.

      – А че не на автобусе?

      – Моя мать ипохондрик, а мне одному в соцтранспорте ездить не приходилось.

      – Соцтранспорт? – Лукавый рассмеялся. – Мне поехать с тобой?

      – Нет, – честно ответил Костя. Его глаза сузились, под ними проступили темные синяки – признаки недосыпа.

      – Значит, ты не только маменькин сынок, но еще и консерватор?

      – Я не маменькин сынок, я просто послушный! – возразил староста, напряженно выпрямившись.

      – Ладно-ладно, я пошутил. Ну, не хочешь, как хочешь. Не буду насильно навязываться. Когда решишься вылупиться из яйца, дай знать. – Лукавый похлопал Костю по плечу, развернулся и пошел домой.

      16

      Дома его никто не встретил. Во дворе матери с собакой тоже не было, и Лукавый испугался, что могло произойти что-то страшное.

      – Тихо-тихо, сейчас я тебе нанесу мазь, и все заживет! – голос доносился из кухни.

      Он застал мать сидящей на корточках и смазывающей морду Джульетты.

      – Ого, какое сближение, – заметил Лукавый.

      – Она сегодня весь день за мной хвостиком ходила. Я растаяла, – призналась мать. – Купила для нее мази, а то на бедняжку смотреть невозможно, сердце кровью обливается!

      – Рад, что вы поладили.

      – Как дела в школе? – закончив, она встала и закрутила крышку на тюбике.

      – Нормально.

      – Расскажешь подробнее? Хочу знать, как ты себя чувствуешь в новой обстановке, – допытывалась мать.

      Лукавый вздохнул, вымыл руки в раковине, вытер их полотенцем и сел за стол.

      – Нечего рассказывать. Пытаюсь подружиться с одним типом, но он немного мутный.

      – Сынок, не пора ли тебе научиться нормально разговаривать? Все эти твои словечки только портят впечатление о тебе. Какая-нибудь девочка захочет с тобой познакомиться, но передумает, как только ты откроешь рот.

      Лукавый рассмеялся:

      – Если девочка захочет познакомиться, я ее закадрю.

      Мать