Угаснут солнца, потухнет и луна. Евгений Алексеевич Костюков

у вас номер, молодой человек?

      – Он без номера, Ли. Можешь не пытаться найти его анкету.

      – Хм, нет анкеты? Это что-то новенькое.

      – Стоило мне увидеть его эмоции, когда этот парень подумал, что его сейчас поймает охрана…. У меня нет слов. Он прирождённый актёр. – Проводящие кастинг люди сгрудились вокруг Адамса. Он хоть и говорил тихо, но я прекрасно всё слышал, и даже хотел было встрять с фразой «вы меня не за того приняли, я не актёр». Но по какой-то причине не стал. Столь лестный отзыв дёрнул за какую-то струну внутри меня. Я решил выяснить, чем всё это закончится, параллельно отвлечься от проблем.

      – Хорошо. Ты никогда не подводил нас. Мы и на этот раз доверимся чутью.

      – Уверяю, вы не пожалеете. Только, позвольте, я буду его тестировать?

      – Прошу. Он весь в твоём распоряжении.

      Всё внимание вновь переключилось непосредственно на мою персону, скромно стоящую в сторонке.

      – Вас зовут, Седрик Себастьян Санчес? – мистер Адамс приступил к «тестированию», что бы это ни значило.

      – Нет…. Вернее, не совсем. Меня зовут Седрик Санчес. В детстве я хотел, чтобы меня звали Себастьян. Мне казалось, что так более звучно, и представительно. – Я ждал негативной реакции на то, что обманул уважаемого человека. Но получил лишь одобрительное шушуканье, и кивки.

      – Не дурной ход, скажу я вам. Седрик Себастьян Санчес звучит очень презентабельно.

      Далее последовали стандартные вопросы, для типичного собеседования. Возраст, образование, опыт работы. Всё было настолько банально, что мне, откровенно говоря, в какой-то момент стало скучно. Я как мог это скрывал, чтобы не раздосадовать возложившего на меня надежды Адамса. Но следующий вопрос стал для меня полной неожиданностью, и заставил меня подумать, что меня просто разыгрывают:

      – Седрик, вам скучно? Только честно.

      – Честно?! Да. Мне тошнотворно скучно. Я никогда не думал, что всё происходит именно так. – Выпалил я, и тут пожалел. Глаза присутствующих расширились, и повисла тишина. Сожаление прошло довольно быстро, и трансформировалось в полноценный ступор, вызванный дальнейшим развитием событий.

      – Адамс, ты был прав! – восторженно загомонили участники своеобразного жюри.

      – Что я вам говорил?! А вы сомневались.

      В компании профессионалов кино, зашелестели голоса, но теперь они были ещё на пол тона тише, и мне с трудом удавалось вырвать хотя бы несколько слов. Как я смог понять, может и ошибочно, но всем понравился мой талант изображать заинтересованность в моменты нужных, томительных бесед. Что не удавалось даже им самим.

      – Извините, мне уже можно идти? Меня ждут на улице, да и мне нужно определиться…. В общем, мне пора! – я уверенным шагом направился к выходу, но меня остановил Чарльз Кристофер Адамс.

      – Сто тысяч, и вы позволите побеседовать с вами ещё двадцать минут.

      Мои ноги налились свинцом, подкосились, дыхание спёрло, а сердце, будто совсем перестало биться. Я медленно повернулся