Угаснут солнца, потухнет и луна. Евгений Алексеевич Костюков

стараний. Причина крылась в государственных средствах, получаемых на поддержку малоимущих. Простой народ начал задавать слишком много вопросов «почему школьники помогают больше мэрии?», «куда деваются выделенные средства?». Вопросы были справедливые, и наболевшие, от того у официальных лиц иссякли правдоподобные ответы, и они пошли другим путём. Однажды к нам домой пришли люди в костюмах, и «вежливо» попросили мою маму, чтобы она пресекла наши «антисоциальные действия, и поощрение бродяжничества». В противном случае к нам обещали принять соответствующие меры. Что они под этим подразумевали не совсем ясно, но когда мы пришли домой, мама была очень напугана. Она всячески пыталась нас уговорить успокоиться, и не провоцировать людей у власти. Естественно мы её не послушали, и даже набрали обороты. Чего уж лукавить, мы были наивными подростками, одурманенными юношеским максимализмом. Расплата не заставила себя долго ждать. Не прошло и недели, как по вине «неисправной электропроводки» вспыхнули наши дома. Это был крах. Мы сами перешли черту, и спустились с низшего среднего класса, в разряд бездомных. Обида, злость, жажда расплаты…. Примерно такую радугу эмоций мы испытывали, но были бессильны. Оставаться в этом городе не осталось ни смысла, ни желания. К тому моменту мы окончили школу, и могли спокойно посвятить себя работе. О дальнейшем обучении не могло быть и речи, так как денег едва хватало на аренду лачуги, и еду. Моя мама, и мама Гастона занимались крохотным хозяйством, работал лишь отец. После долгих уговоров наши с Гастоном семьи позволили нам отправиться на заработки в крупный город.

      Первые впечатления после переезда были непередаваемы. Стеклянные гиганты, множество автомобилей, люди в деловых костюмах. Для нас многое было в диковинку, и мы, разинув рты всё рассматривали. Омрачало ситуацию то, что мы первые дни ночевали, где придётся: вокзалы, скверы, автобусные остановки. Для нас это не имело особенного значения. Главное мы не голодали – спасала крохотная сумма денег, выделенная отцом на первое время. Хлеб с молоком был достаточно плотным перекусом. Но деньги постепенно заканчивались, и необходимо было уже что-то предпринимать. Возвращаться домой с позором мы не спешили. Наши старания были вознаграждены спустя две недели. Нас согласился взять в качестве разнорабочих влиятельный пожилой мужчина, которого мы встретили на одном из вокзалов. Он же предоставил нам одно из подсобных помещений в подвальном здании его офиса. Там было тепло, сухо, и в целом лучше, чем на скамье в парке. Работали мы очень много, с раннего утра, до позднего вечера. Мужчина оказался весьма разносторонним бизнесменом. В один день мы могли грузить овощи, а к вечеру таскать строительный мусор. В другой – мести территорию фабрики. Повидали мы за то время довольно много всего, как хорошего, так и не очень. Люди в крупном мегаполисе оказались ещё более хмурыми, и неприветливыми, как в прочем и бездомных животных.

      Немного окрепнув в финансовом плане, мы встали на распутье: копить на