Угаснут солнца, потухнет и луна. Евгений Алексеевич Костюков

она сама ударила себя бутылкой с такой силой, что сосуд разлетелся на осколки? Она вроде хрупкая женщина….

      – Хрупкая-то, хрупкая, только вот вы, наверное, в курсе какой может быть женщина в гневе, и отчаянии?

      – Довелось быть свидетелем таких событий. Но с чего вы взяли, что она была в подобном состоянии? Причин для этого я не вижу. Шикарная жизнь, хороший муж.

      – Я сказал ей, что развожусь с ней, и попросил покинуть моё жильё. – Больше всего мне запомнился взгляд Гастона в тот момент. Это был взгляд тренера команды аутсайдера, которая совершенно неожиданно выиграла крупный турнир.

      – Развод? Хм. Это, конечно, повод для истерики. Но всё же не уверен, что женщина сама себе может нанести столь серьёзную травму.

      – Послушайте, офицер. Я считаю, что за любым преступлением, должно следовать заслуженное наказание. В это фразе ключевое слово, заслуженное. Я всегда отвечаю за свои поступки сам, но….

      – Мистер Санчес. Простите, что перебил, но я не хочу слышать подобный бред. Знаете, сколько раз я такое слышал, и видел? Сколько людей мне говорило, что они не виновны, а когда доказательства становились неопровержимыми, они просто молчали. Тихо посмеиваясь надо мной. Может когда-то, в незапамятные времена, я бы поверил в честность, но не сейчас. С вашего позволения, я задам ещё несколько вопросов, а вы постарайтесь не ухудшить ещё больше мнение о себе.

      Офицер, безусловно, в чём-то прав. Честность, к сожалению, нынче совсем не в цене. О чём говорить, если пришедшая в себя Камилла, без сомнения, начнёт обвинять меня в том, что я обрушил на неё свой неоправданный гнев. Поэтому я молча согласился с полицейским, и продолжил отвечать на вопросы. Гастон молчал. Просто сидел, и смотрел в открытую дверь, ведущую на балкон. Неожиданно, он резко встал, и ничего не сказав, вышел из квартиры. Я очень удивился, но стал останавливать его – он всегда знает, что делает. Через несколько минут вопросы офицера кончились, и осталось дождаться, когда эксперты соберут все необходимые улики.

      Не смотря на то, что я был уверен в своей невиновности, я сильно нервничал. Дополнительное волнение вызывало долгое отсутствие Гастона. Я понятия не имел, что он замышляет.

      – Уф, успели. Я боялся, что опоздаем. – Наконец в дверях появился Гастон, в сопровождении незнакомого мне мужчины.

      – Мистер Веласкес, кто это?

      – Офицер, это Роджер Пак. Он живёт в доме напротив. И у него есть что сказать. Уделите нам пару минут, и я надеюсь, всё встанет на свои места.

      – Хорошо. Слушаю вас, мистер Пак.

      – Я…. Это…. Ну….

      – У вас есть, что сказать?

      – Да, да, простите. Мне неловко говорить, если честно. – Пожилой, увешанный золотыми украшениями мужчина по какой-то причине искоса поглядывал на меня. Я был, как и офицер, в замешательстве.

      – Сейчас не время для стеснения, Роджер. Моего друга хотят обвинить в тяжком преступлении, и нам нужна ваша помощь.

      – Простите, ещё раз. Я всё понимаю. Так вот, я старый, и живу в квартире своего сына, в доме напротив. Мы