Овердрайв. Сергей Иннер

в Приложении № 1. Отметим, что беспокоиться вам не о чем, поскольку всё имущество офисов торговли ЗАО ЕБИ застраховано от разбойного нападения.

      – П-прекрасно, – молвил специалист Влас Петькин. – Имущество з-застраховано, а мы?

      – А безопасность продавцов в ЗАО ЕБИ не стоит под вопросом, – сказал Горбач. – У вас есть тревожная кнопка. Охрана будет здесь через минуту после нажатия.

      – Говорю же, и-имущество застраховано, а на нас п-плевать. Я у-увольняюсь.

      – На твоём месте, Влас, я бы хорошенько подумал, – сказал Горбач.

      – У-ушам не верю! – воскликнул Влас. – О чём тут думать? Работа д-дерьмо. А теперь ещё и м-маньяк гуляет на свободе.

      – Ты слушал невнимательно, – Горбач потряс бумажкой. – Тут нигде не сказано, что он маньяк.

      – К-конечно, не сказано. Потому что компании это з-зачем? Про то, что Молотильня БОТу прогрыз сонную артерию, т-тоже не сказано. И про то, что он с-специалистку а-а-а-анально изнасиловал, т-тоже не сказано. И про то, что он заставил весь коллектив салона раздеться и друг-другу о-отдрочить, т-тоже не сказано.

      – Тебе стоит поменьше читать жёлтую прессу, Влас, – обрывает Горбач.

      Влас молча снимает бэйдж, швыряет его Горбачу под ноги и шагает в подсобку, стягивая красную майку. Горбач провожает его взглядом и говорит оставшимся:

      – Кто-нибудь ещё желает совершить величайшую глупость в своей жизни?

      Безмолвно мнутся коллеги. Лизанька бросает на меня томный взгляд, а я ей взглядом отвечаю: «Я тебя не брошу» Горбач, кажется, это замечает, смотрит недовольно то на меня, то на Лизаньку. Как я могу уволиться? Надо ведь жить. Надо отвести Полину на концерт Оззи Осборна. Даже если бы Молотильня ворвался в салон и под угрозой физической расправы заставил бы Лизаньку мне сделать минет, я бы не отступился. Впрочем, если бы фашист решил, что мы бы хорошо смотрелись с Горбачом, то я бы предпочёл смерть в бою.

      – Хорошо, безумцев нет, – подытожил Горбач. – За работу!

      Мы разошлись. По пути на кассу я заметил, что наша сладкая БОТ склонилась над чем-то у себя за столом. В планёрке Карамель не участвовала – не любила она их. Я подошёл ближе и увидел, что Таня, вооружившись суперклеем и пинцетом, лепит разноцветные стразы к задней крышке своего мобильного.

      – Что это? – спросил я.

      Карамель подняла довольные глаза, хлопнула длиннющими ресницами и молвила:

      – Это бабочка! Нравится?

      – Просто чудо, – выдохнул я.

      И пошёл торговать. Денёк был так себе. Под конец его умер Мишель Монтиньяк.

      140. Кружево

      В дальнем конце подсобки дверь в туалет, где мы переодеваемся в униформу ЗАО ЕБИ и назад. Одним вечером трудного дня я открыл эту дверь и увидел главспеца Лизаньку Каренину. Забыла, наверное, закрыться, а может не хотела.

      Диковинные маджентовые трусики обтекают крутые бёдра, на ножках туфли цвета лаванды – больше ни единого лоскутка. Лизанька вскрикивает, хватает красную маечку, прикрывает ей спелые груди и улыбается хитро-хитро, наездница, дрянь ненаглядная, паломница по сердцам.

      Захожу, Лизаньку целую,