Посейдень. Сергей Иннер

к себе. А прадед сказал, мол, это никакой не таракан, а изюм. И в доказательство тотчас булочку вместе с тараканом слопал. С тех пор делал булочки с изюмом, чтобы подозрений не возникло. Прадед Филиппов уже давно Богу душу отдал, а булочки до сих пор…

      – Да не слушай ты его! – вклинивается подвыпивший молодой человек с бакенбардами. – Послушай лучше меня. Я – Тимофей Хренов.

      Он протягивает тебе руку. Он слыхал, что ты писатель. Он говорит:

      – Знаешь, мы с тобой должны выкурить одну сигарету.

      – Почему, мужик?

      – Потому что я тоже писатель.

      – Мысль интересная, но я не курю.

      – Писатель и не куришь?

      – Всё правильно.

      – Ладно, давай тогда поговорим. Ты издавался?..

      Срочно нужно выпить.

      Стороннему наблюдателю может показаться, что писатели друг друга недолюбливают. То же самое этот наблюдатель скажет про музыкантов или художников. Однако это не совсем так. Есть некое безымянное чувство, лежащее ровно посередине между завистью и уважением. Видишь человека впервые: завидовать пока нечему, а уважать ещё не за что. Но чувство сильное. Именно его чаще всего испытывают друг к другу малознакомые представители творческих профессий.

      Похоже, я накидался, поскольку рассказываю об этом рыжей в чёрном платьице. Чёрное платьице… Ася!

      – Впрочем, чёрт с ним, Ася, – говорю. – Выпьем?

      – Я не пью, – отвечает она.

      Ася поднимает совершенно пустой бокал, несёт его к губам и залпом опрокидывает. Тонкая женщина.

      – Как же так, Ася? В вине же истина в составе.

      – Ты не куришь, я не пью. Кто-то же должен этого не делать.

      – Твоя правда.

      Новые люди всё прибывают, вооружившись своими именами. Кто-то переключает музыку. Одна песня хуже другой. Мирослава всех фотографирует своим убийственно длинным объективом.

      Пришла ещё одна девушка в чёрном, её зовут Янина Гжель, можете себе представить? Янина Гжель выкладывает в Инстаграм абсолютно всё, что ей попадается на глаза. Дикарка. Без неё здесь было так пусто.

      А вот явился гость, похожий на лысеющего Джима Кэрри. Ведёт себя так, будто самим фактом своего бытия делает Вселенной большое одолжение. Его зовут Пиштак, он крановщик. Крановщики – очень специфичные люди. Чтобы ему было удобнее блистать, придвигаюсь к Полине – королеве настольных игр.

      – Я читала твои рассказы, – неожиданно говорит она.

      – Вот как. И что скажешь?

      – Довлатовым ты не станешь. Хотя многих обогнал на корпус.

      – Довлатов был прекрасным рассказчиком. Я же в устном жанре чудовищен. Зато – пишу медленно. А ты, правда, думаешь, что я торчу от лести?

      Полина реалистично оскорбляется.

      – А ты, правда, только что унизил меня, приписав мне потребность льстить?

      Вот это уже интересно.

      – Я совсем не хотел тебя унизить, Полина. А тебе бы это понравилось?

      – Ты ещё хуже, чем в своих рассказах.

      – Значит, ещё будет о чём написать.

      Полина