.

а Дипольд – соответственно – сыном кайзера…

      Бургграф осекся. Оберландец смотрел на него своими немигающее-бесстрастными глазами. Этот Чернокнижник ведь просчитал и продумал все наперед. И любые разговоры с ним теперь излишни.

      – Тем лучше, – усмехнулся Альфред, – тем выше честь.

      – Выше? Честь? – тихо-тихо процедил Рудольф.

      – Разумеется! Ведь у меня в гостях окажется уже не сын какого-то герцога-курфюрста, а целый кронпринц.

      – Вы играете с огнем, маркграф. Это опасно.

      – Для кого? – в гипнотизирующем змеином взгляде Чернокнижника промелькнула насмешка. – Для меня? Для Дипольда? Или для вас, горе-заговорщика, не уберегшего сына имперского курфюрста и отпрыска будущего кайзера?

      Рудольф не нашелся, что ответить. И как ответить, чтобы ответ прозвучал достойно. А собраться с мыслями ему не давали.

      – Собственно, если разобраться, любезный бургграф, то именно ваш подлый заговор, организованный под прикрытием турнира, привел к столь плачевным для вас лично и вашего остландского покровителя последствиям. Разве не так? Разве не вы заманили падкого до славы Дипольда на это ристалище? И разве не с вашего согласия состоялся бой ваших гостей с моим големом и по моим правилам?

      – Я не знал, – подавленно пробормотал бургграф. – Я ничего не знал…

      – А кто примет такое оправдание? Карл Осторожный, лишившийся единственного сына? Влиятельнейшие остландские фамилии, чьи представители порублены на куски под стенами вашего города?

      – Вы… вы… – от сдержанности Рудольфа Нидербургского сейчас зависело многое, и все же бургграф чувствовал, что утрачивает контроль над собой. Он уже не мог остановиться. Впрочем, и высказать все, что накипело, не мог тоже: Рудольфа переполняла ненависть, в груди не хватало воздуха.

      – Вы… вы…

      Альфред со скучающим видом отвел взгляд от взволнованного собеседника. Потом, будто вспомнив о чем-то, вновь повернулся к Рудольфу.

      – Да, забыл сказать, дражайший сосед. Вашу милую дочурку я тоже увожу с собой.

      – Что-о-о?!

      Бургграф вскинулся. Встрепенулись, подскочили обезоруженные и усаженные на голую землю рыцари и слуги из свиты Рудольфа. Всех их, впрочем, тут же усадили обратно. Кого усадили, кого повалили. Воины маркграфа не стеснялись применять грубую силу.

      – Вы не посмеете! – Рудольф Нидербургский побагровел и затрясся. – Альфред, если вы человек чести…

      – Посмею, – тихо и спокойно заверил его Чернокнижник. – И дело тут не в моей чести. Я забираю Герду для того лишь, чтобы уберечь остатки вашей. После справедливого ристалищного боя… справедливого не так ли, бургграф?

      На заданный вопрос и пристальный взгляд Альфреда Рудольф не ответил.

      – Так вот, после честного боя вы уже отдали бесчестный приказ своим арбалетчикам. Это может повториться. А зачем вам лишний позор? И зачем мне ненужные хлопоты? Я забираю вашу дочь, дабы у вас и ваших людей не возникло желание пальнуть нам вслед из крепостных бомбард или снарядить