Солдаты. Андреас Патц

к ним крючками. На крючках висят 115 бушлатов, у стены, возле батареи отопления – несколько десятков пар сапог. В сушилке всегда жарко, на то она и сушилка – обмундирование за ночь должно просохнуть. Старики здесь любят спать, снимают с крючков несколько бушлатов, бросают их на пол возле батарей и спокойной ночи, малыши! Для молодых сушилка – идеальное место выяснить отношения, в переводе на простой язык – подраться. Звуков почти не слышно, ватники все глушат, и в случае необходимости сапоги всегда под рукой – есть чем швырнуть.

      В сушилке Сергея ждали человек пятнадцать земляков Жураева, выросших в узбекских горных поселениях.

      – Ты зачем Сашу абижаль?

      – Я не обижал, он сам на меня драться кинулся.

      Откуда-то неожиданно прилетел сапог, бухнул в плечо и упал на пол. Сергей обернулся и тут же получил удар в бок другим сапогом. Правда, на этот раз обутым на ногу. В этот момент широко распахнулась дверь сушилки.

      – Ста-а-й-й-а-ать! Не трогать его! – закричал чей-то голос.

      В двери втиснулись несколько человек, все на одно лицо, казахи.

      – Эй, зимльак, увчем деля? Мы тут свои вопросы решаем, да!..

      – Я тебе не зимльак, я ему, – солдат ткнул пальцем Сереже в плечо, – ему земляк! Понимаешь? И пока не выясню, кто он и за что на него наезд, бить я его не дам. Понял?

      Казахов в роте было гораздо больше. И дух у них был, судя по всему, боевой. Узбеки отступили. «Разберемся еще, не расслабляйся», – кинул последний из них, выходя из сушилки.

      Расслабляться и вправду было рано. Над казахами в роте стояла еще одна сила. Девять человек из Коми АССР, все в полном составе успевшие до армии пройти малолетку – тюрьму для несовершеннолетних. Держались они особняком, никого не трогали, не чморили, но с первого дня службы дали понять: видели мы в жизни многое и терять нам нечего. Нас лучше не трогать.

      Крепкие, немногословные парни в тот момент, когда Сергей в сопровождении двух диаспор вышел из сушилки, сидели в кубрике и неспешно делили между собой «угол», так на их наречии называлась посылка из дома. Один из них окликнул новенького:

      – Земляк, поди сюда.

      Пододвинули табурет, садись, угощайся. Хмурые в остальных случаях, парни смотрели приветливо:

      – А ты почему присягу не принял? – спросил один из них.

      – Библия запрещает давать клятву.

      – То есть ты, типа, против советской власти прёшь, да?

      – Не так чтобы очень. Просто власть требует от меня того, чего я не могу сделать, потому что это расходится с моими убеждениями.

      – Ты, эт-та, бродяга, будь проще, да. Просто конкретно скажи, есть у тебя нелады с совдепией или нет?

      – По некоторым вопросам – есть.

      – Ну вот так и надо говорить, а то начал тут: требует, убеждения. Мы вот тоже по некоторым вопросам с властью в непонятках, так что, можно сказать, есть у нас с тобой точки соприкосновения. Ты откуда ваще? Казахстан. М-м-м… ясно. А мы из Коми. Сыктывкар, Ухта, знаешь? Слыхал. Да ты бери печенье-то, не тушуйся, наш братка угол от родаков получил. Чего урюки-то