Лунара. Ксения Леонидовна Пашкова

ничего не происходит.

      – Это ты мне расскажи, что у тебя на уме. Временно рассталась с идеальным парнем, поссорилась с лучшей в мире подругой, теперь еще и с занятий убежала.

      – Может, больше и не приду, – вырвалось у меня само по себе, хотя эта мысль уже давно поселилась в голове.

      – Хочешь бросить учебу? – Ник покачал головой. – Ладно, я поддержу любой кипиш, но к чему все эти поступки, не считая создания хаоса?

      – Пока не понятно, но ведь один раз в жизни я могу чего-то не знать, правда?

      Уголки его губ медленно, но верно поползли вверх, и он, наконец, обнадеживающе улыбнулся.

      – Можешь, – он утвердительно закивал, а потом добавил, – Лу, просто сделай все, чтобы снова светить. Как тогда, в десятом классе. Ты даже не представляешь, как многим нужен свет.

      10 глава

      За почти двадцать лет жизни я ни разу не чувствовала себя так, как сейчас. После прогулки с Ником в парке мне пришлось позвонить тренеру и соврать о внезапно появившейся простуде, ведь, вскрытая, словно нарыв, трусость не позволила сказать правду. По сути, я всегда была лишь комком слабостей, не способным противостоять всему, что предлагает жизнь. «Попробуй и посмотри, что из этого получится» – говорила я про себя столько раз, что сбилась со счету. Иногда кажется, что у меня совершенно нет времени и некогда ждать то особенное чувство, появление которого подарит душевный покой. Но сейчас ничего само по себе не наладится, а сердце не перепрограммируешь, когда оно уже работает на другой частоте.

      Я решила какое-то время не ходить на учебу и предупредить об этом родителей. Подошла к ним сразу после ужина, когда они ожидали этого меньше всего. Уже дремавший отец, моментально взбодрился, услышав о моем решении. Он тяжело вздохнул: «Опять?», ведь похожий разговор у нас состоялся еще в прошлом году.

      – Ник будет присылать все лекции, у меня есть необходимые учебники, и я буду посещать каждое итоговое занятие, – заверила я их, хоть и понимала, как тяжело будет сдержать обещание.

      – Значит, ты не хочешь бросить учебу? – взволнованно спросил отец.

      – Я собираюсь это выяснить.

      – И ты дала себе на выяснение один месяц?

      – Да.

      – Дурдом какой-то, – папа поднялся с кровати и направился к выходу, – выйду покурить.

      Мама все это время хранила задумчивое молчание. По ее лицу трудно было понять, как именно она отнеслась к новостям.

      – Скажи мне, – она взяла меня за руку, – что-то произошло? Тебя кто-то обидел?

      Ее голос еще никогда не звучал так встревоженно. Было что-то трогательное в том, как именно она меня об этом спросила, как если бы я действительно могла разделить с ней любую тревогу.

      – Ты, правда, хочешь знать, что творится у меня в голове?

      – Конечно, – уверенно ответила мама, не оставляя мне ни единого шанса на сомнение в ее искренности.

      – Поговорим в моей комнате? – предложила я, не веря в происходящее. У нас случалось все: ожесточенные споры, громкие скандалы и даже битье посуды, но разговоры по