Дом северной стороны. Татьяна Борисова

его слов яростно всплескивала руками:

      – Да уж! Понятно, почему у тебя такой своевольный сын растет. Яблоко от яблони, как говорится. Живете, как хотите.

      – А почему нам нельзя жить, как мы хотим? – не выдержал тогда я.

      Тетя Лена аж задохнулась от возмущения, но что ответить, не нашла. Отец незаметно протянул мне ладонь:

      – Дай пять.

      Хорошо, что тетя Лена этого не заметила.

      Как-то, в один из дней, отец принес с работы попугая. Это при том, что тетя Лена ненавидит всех живых существ, кроме своих детей. Я был уверен, что она свернет птичке голову, но нет, она его выдрессировала, как могла, и однажды попугай заговорил. Неожиданно, его первыми словами были: «Уничтожу, если не закроешь свой рот». Причем, попугай начинал орать эту фразу, как только тетя Лена хотела что-то сказать. Он ей слова сказать не давал! Чудесные времена… Правда, оказалось, что попугай орал из-за любви к своей хозяйке. Он ел из тарелки тети Лены, спал у нее в волосах и был примерным лапочкой в отличие от меня. Я же приносил двойки, огрызался, отказывался от пресного обеда и вообще тете Лене не нравился. Но и мне её птица, да и её хозяйка были глубоко противны. Поэтому однажды я без сожаления выпустил попугая в окно. Вслед помахал платочком.

      Тетя Лена после этого рыдала три дня, а потом сказала отцу, что не может больше со мной жить. Меня, как она заявила, нужно сдать в детдом. Отец от её предложения отказался.

      Глава 2. Цирк на Цветном бульваре

      Пару месяцев после случая с попугаем я был примерным, поэтому, когда отец достал билеты в цирк, он меня тут же с собой позвал. Вернее, позвал-то он всех, но меня – особенно:

      – Борис, твоя мама очень хотела сходить с тобой в цирк. Вот, можно сказать, я исполняю её мечту! – сказал он торжественно.

      Тетя Лена прибежала на слово «цирк», как ужаленная, и прогундосила:

      – Ты мою мечту исполняешь! Наконец-то детишки клоунов и животных увидят!

      Отец страшно гордился собою всю неделю перед походом. Мне же было плевать на цирк. Я там не был, представления о нем не имел, поэтому мне туда не хотелось. Но день первого знакомства с цирком настал быстро.

      Снаружи он был огромным. На фоне серого города цирк на Цветном бульваре выглядел, как желтая черепаха с россыпью ступенек, к которой со всех сторон тянулись очереди.

      Внутри пахло терпко и сладко. Над аркой, откуда должны были выходить артисты, располагалась глубокая оркестровая раковина. В ней уже листали ноты и настраивали инструменты музыканты.

      Большие темно-красные гардины отделяли арену от вестибюля, где змеилось три очереди: первая за билетами, вторая – в буфет, третья – в туалет. Тетя Лена первым делом встала в последнюю.

      – Дочь, – одергивала она рассеянную Иришку, – не вздумай от меня отойти. Сходим сейчас в туалет, потом куплю тебе, чего хочешь.

      Отец достал из потрепанного паспорта пять билетов.

      – Лена, можем продать билеты втридорога и разжиться.

      Тетя Лена взорвалась:

      – Ну,