Апокалипсис в шляпе заместо кролика. Книга вторая. Игорь Анатольевич Сотников

за Константином, из кафе выходит архитектор. Выходит, он не слишком далеко от дверей кафе, а остановившись так, чтобы никому не мешать в него входить и выходить, с этого места с задумчивым видом смотрит в сторону удаляющей спины Константина и, натягивая на руки перчатки, еле слышно говорит. – А ведь есть и третья сторона. И она больше всех меня волнует и представляет опасность.

      Глава 3

      Полностью посвящена самому неблагодарному делу – прогнозам и диагнозам. Где прогнозы Гидрометцентра и астрологические прогнозы находятся в своей неразрывной спайке – один без другого не объяснишь и не поймёшь.

      «Ничто не предвещало бури», – с этих слов обязательно начинается что-то несусветное, простыми словами необъяснимое человеком, вокруг него всё резко меняющееся и происходящее в темноте заоблачного солнечного, а может уже и какого другого космического света.

      Ну а признаки бури и алгоритмы её возникновения и повергания в ужас человека, все давно уже классифицированы и записаны в аналоги человеческой памяти, даже если человек никогда не видел бури, а она ему только снится. Это усыпляющий бдительность человека штиль его взаимоотношений с окружающим миром, застывшем в своей не изменчивости, первоначальная сердечная недостаточность чувств (они атрофировались), но не в биологическом смысле, а утрата сердцем его природной содержательности, затем вдруг и, конечно, для всех крайне неожиданно, происходит резкое падение атмосферного давления, а вслед за ним и сердечное давление устремляется прямиком вниз, в пятки.

      Вслед за этим человек берётся даже не за ум и не за молоток, чтобы отбиваться от обезумевших людей, отчего-то решивших искать спасение и приют в его доме, а за него берётся, и не пойми откуда у него взявшаяся составляющая, его заумь, которая начинает им руководить во всех его действиях и вести его в никому неизвестном направлении. Где на пути к нему, он себя не просто странно ведёт, а он по всем признакам может быть принят за сумасшедшего, помешанного на одной странной, только ему известной идее.

      А ведь вначале все вокруг люди, не то что бы одинаково мыслили, а они одним общим мыслили и при этом все в одном направлении – в сторону неизбежного конца света: вон уже и света белого не видно под этими свинцовыми тучами и под пронизывающим насквозь ветре с промозглым дождём. И всё это в тяжёлой атмосфере тревожного предощущения и видения этого самого конца света.

      И хотя на этом первом этапе, на общее сознание людей, путём звуковых и визуальных сигналов нагнеталась общая мысленная неустроенность, как первый предвестник бури, среди них были такие люди, так называемые первопроходцы, кто первым сумел уловить эти подаваемые природой знаки – у них может слух был по другому настроен или у них времени было больше свободного и они его тратили на всякую чушь, до которой нет никакого дела человеку занятому прокормом своей семьи.

      И на такие, катастрофического характера мысли, как правило, наводят не самые обыденные события, а они становятся следствием