Пять шагов навстречу. Джули Дейс

сам знаешь.

      С этими словами, он отступает и подбирает бинты с пола, начав наматывать их на руку, не желая смотреть на меня. Ладно, я только что обидел второго члена своей семьи. С этим что-то нужно делать, в ином случае будет комбо, о чём я даже думать не хочу. Если не считать Ди, то отец и есть мой лучший друг. Он, как и Мэди, может видеть меня насквозь, но он не знает, что действительно было. И я, черт возьми, никогда ему об этом не скажу. Он убьёт за свою дочь, и уверен, за меня тоже, хотя последнее не требуется. Я сам готов разорвать их на части. На кривую дорожку я не ступил только благодаря сестре.

      – Не знаю, почему я об этом подумал, – говорю я, и отец молча кивает, продолжая мотать бинты, не смотря на меня.

      Перевожу дыхание. Извиняться хреново. Очень хреново. Для раскаяния нужно переступить через гордость, а во мне её выше крыши.

      – Ты же любишь маму.

      – Люблю, – соглашается отец.

      – И ты никогда… никогда не изменял ей, так?

      – Так.

      – Не строй из себя обиженного, ты же понимаешь, почему я могу подумать не о Люке, а о ком-то другом.

      Отец поднимает голову, и его каменное выражение говорит о многом. Спустя минуту, черты его лица приобретают прежнюю беспечность и мягкость.

      – Что с тобой происходит?

      – Со мной всё в порядке.

      – Я не верю ни единому твоему слову, – заявляет он. – Ты знаешь, что можешь поговорить со мной обо всём. В чём проблема сейчас?

      – У меня нет проблем.

      – Ладно, бесполезно, – вздыхает отец.

      Поджимаю губы и вздыхаю, остановив движение в дверном проёме.

      – Мы можем позаниматься завтра? – спрашиваю я.

      – Без проблем. Встретимся в шесть.

      – Нет, не тут. Завтра в центральном парке. Вдвоём.

      Отец быстро смахивает удивление с лица и кивает.

      – Хорошо.

      – Спасибо, – говорю я, собираясь уходить, но тут же останавливаюсь, и поворачиваюсь к нему. – Что за девчачьи шорты? Подарю тебе на Рождество мужские.

      – Себе подари, засранец, – усмехается он, и напряжение между нами моментально сменяется лёгкостью.

      – До завтра, пап, поцелуй маму за меня.

      Губы отца растягиваются в широкой улыбке, как будто он свалил с ног армию и не получил и царапины.

      – Поцелую.

      Закатываю глаза и, игнорируя его насмешки, покидаю стены зала.

      Нахожу друга в машине, который, кажется, отрубился, пока меня не было. Я едва держу смех, из-за слюны, которую он решил пустить по подбородку. Резко шлепаю ладонью по стеклу с водительской стороны, и он подскакивает на месте, а я заливаюсь смехом.

      – Придурок, ты напугал меня, – недовольно бурчит он, когда я приземляюсь на пассажирское кресло.

      – Нехрен спать, смотри в оба и держи защиту.

      – Это ты мне говоришь о защите? – улыбается Ди, выезжая с парковки.

      – Забери свой камень из моего огорода, иначе я тебе двину.

      Резко вскидываю руки и ставлю перед лицом защиту, потому что через пару секунд он решил проверить теорию на практике. Усмехаюсь и играю бровями.

      – Чистое везение, – смеётся Ди.

      – А