Тюремные записки астронома. Сергей Юрьевич Масликов

не было целую неделю.

      Тяжелее всего было, конечно, моей семье. Жена металась между адвокатом, который первые четыре дня тоже ничего не знал, и оперативниками, телефон которых у неё был. Никто не мог сказать ничего вразумительного. Какой-то оперативник после того, как меня увезли после суда в СИЗО, посоветовал Наташе поехать туда – «может быть, удастся увидеть мужа». Это было чистым издевательством, но растерянная женщина была готова ехать куда угодно. Кто-то посоветовал собирать деньги – без денег никто ничего не решит. Тут же откликнулась подруга из Томска – возьми всё, что у меня есть. Приехали друзья. Здесь же оказался Наташин брат, как раз в это время прилетевший издалека. Но так же, как и мне, находящемуся в изоляции, по другую сторону решётки ситуация не была более понятной.

      Только через 8 месяцев я смог поговорить со своим главным бухгалтером. Оказывается, в этот же день и к ней нагрянули с обыском, причём ещё раньше, чем ко мне – в шесть часов утра. Возможно, у ретивых сыщиков было желание отправить её вслед за мной. Слава Богу, они этого не сделали. Женщина вообще была ни при чём. Жаль, что ей пришлось пережить такие неприятные моменты, как обыск и неоднократные допросы с пристрастием. Позже следствие пыталось не раз преподнести мне, что бухгалтер дала признательные показания, и у меня нет никаких шансов. Но я-то знал, что ей просто не в чем было признаваться. Всё, что она знала, знало к тому моменту и следствие из изъятых бухгалтерских документов автономной организации.

      Меня доставили в ИВС – изолятор временного содержания. Конвой, собаки, команда «руки на стену», досмотр, потом «руки за спину» – всё это со мной впервые. Рядом – «коллеги» по несчастью. Их лица выразительны, можно сразу понять – кто здесь первый раз, а кто чувствует себя как дома. Некоторые тихо переговариваются, слышна тюремная лексика. Очередное унижение – обыск. Необходимо раздеться до трусов. Сотрудник прощупывает всю одежду, затем требует спустить трусы и присесть. Понимаю, что это стандартная процедура, так что безропотно подчиняюсь. Для собственного успокоения сравниваю это с осмотром у медика. Как мне рассказали позже, некоторые умельцы проносят в собственной прямой кишке запрещенные вещи, наркотики и даже телефоны. Здесь же у меня изъяли верхнюю одежду, которую я сам затолкал в ячейку с дверцей, такую же, как в магазинах – для сумок. Я ещё подумал – а где ключ от ячейки? Здесь ячейки не запирались. Теперь не нужно и шнурки на ботинках завязывать, поскольку их у меня забрали. Никто не объяснил зачем, можно подумать для того, чтобы не мог свести счёты с жизнью. В тот момент мне было не смешно.

      Впервые в жизни мне отсканировали руки, причём очень тщательно на электронном сканере – каждый палец в отдельности на обеих руках. Номер статьи уголовного кодекса, по которой меня обвиняют – 290, часть 5, запомнил не сразу. Первый раз называю – кажется 190, чем вызываю удивление у сотрудника. Свою статью нужно знать чётко. Правила таковы: если сотрудник называет твою фамилию, нужно громко