Будет кровь. Стивен Кинг

особенно если ее применяет красивая молодая женщина.

      – Так, вы трое, займитесь делом, – сказала мисс Харгенсен. – Билли, иди в спортзал и скажи мистеру Тейлору, что я вернусь через десять минут. Девочки, вы идите на улицу и ждите папу Крейга. Скажите ему, пусть подъедет к служебному входу.

      Они ушли. Мисс Харгенсен наклонилась так близко ко мне, что я почувствовал запах ее духов, совершенно волшебных. Я тут же в нее влюбился. Я понимал, что это глупо и сентиментально, но ничего не мог с собой поделать. Она показала мне два пальца.

      – Только, пожалуйста, не говори, что видишь три или четыре.

      – Нет, только два.

      – Хорошо. – Она резко выпрямилась. – Это был Янко? Да?

      – Нет.

      – Я похожа на дурочку? Скажи мне правду.

      Она была совсем не похожа на дурочку. Она была невероятно красивой, но я, конечно, не мог ей такого сказать.

      – Нет, не похожи. Но это был не Кенни. Что хорошо. Потому что, если бы это был он, его бы, наверное, арестовали. Его уже исключили из школы за хулиганство. Его бы арестовали, затем был бы суд, и мне пришлось бы давать показания и рассказывать, как он меня избил. Все бы об этом узнали. Мне потом было бы стыдно смотреть людям в глаза.

      – А если он изобьет кого-то еще?

      Я подумал о мистере Харригане, а затем, если так можно сказать, включил своего внутреннего мистера Харригана:

      – Это уже их проблемы. Для меня главное, что он больше не будет вязаться ко мне.

      Она попыталась нахмуриться. Но ее губы расплылись в улыбке, и я влюбился еще сильнее.

      – Это жестко.

      – Я просто хочу жить спокойно, – сказал я. И это была чистая правда.

      – Знаешь что, Крейг? Мне кажется, так и будет.

      Папа приехал, осмотрел меня со всех сторон и похвалил мисс Харгенсен за ее труды.

      – В прошлой жизни я была врачом на ринге, – сказала она. Он рассмеялся. Никто из них не предложил ехать в травмпункт, и я вздохнул с облегчением.

      Папа отвез нас домой, всех четверых. Мы пропустили вторую половину танцев, но никто не расстроился по этому поводу. Билли, Марджи и Реджина пережили приключение поинтереснее, чем пляски под Бейонсе или Джея-Зи. Что касается лично меня, я с большим удовольствием вспоминал, как мой кулак со всей силы врезался в глаз Кенни Янко. У него будет изрядный фингал. Интересно, как он собирается объяснять его происхождение? Дык, я врезался в дверь. Дык, я бежал и впилился в стену. Дык, я дрочил, и рука сорвалась.

      Когда мы добрались до дома, папа снова спросил, кто это сделал. Я сказал, что не знаю.

      – Я почему-то тебе не верю, сынок.

      Я промолчал.

      – Ты хочешь просто об этом забыть? Я правильно тебя понял?

      Я кивнул.

      – Хорошо. – Он вздохнул. – Кажется, я понимаю. Я тоже был молодым. В какой-то момент все родители говорят своим детям эти слова, но не все дети верят.

      – Я верю, – сказал я.

      Я действительно верил, хотя мне было трудно представить собственного отца мелким шпенделем ростом пять футов и пять дюймов в доисторическую эпоху