Восхождение к власти: Падение «ангелов». Степан Витальевич Кирнос

с наточенными штыком, отбив его.

      Ещё один выпад и офицер Рейха так же отразил удар, однако мгновенно последовал ещё один тычковый выпад.

      – Смерть предателям! – раздался позади голос и Данте, отбившись от штыкового замаха на мгновение обернулся.

      Пять солдат окружают Комарова и один из них несёт на плече тяжёлое орудие в виде трубы, на конце которой ромбовидный снаряд.

      Данте не было времени смотреть за подкреплением, штык миновал его возле горла и ещё враг подобрался сзади, занеся винтовку для удара. Но быстрая помощь автоматчиков Комарова расчистила вокруг Данте пространство.

      – Ах ты имперская москалина проклятая! – чуть прозревая, возопил тысячник гренадёров, и только подняв саблю, направился к новопришедшим, как капитан отдал приказ:

      – Вали его!

      Гранатомёт взревел и со свистом снаряд отправился в полёт. Взрыв расцвёл прям на груди могучего ратника и от напора он завалился на спину, раздавив брусчатку и пару трупов гренадёров.

      – Огонь-огонь-огонь! – кричит Комаров, показывая на врага, и его собственный автомат из двух стволов выдал крепкую очередь, присоединяясь к аккорду орудий; в один момент застрекотали сотни пуль по броне противника, гранатомёт снова взвыл и доспех озарил взрыв.

      Тяжело поднявшись, лихой воин потерял былую рьяность к битве. С глазами, внутри которых горит пламя ярости и страха он пытается отойти, но ещё один залп гранатомёта угодил ему в руку и пронзительный грохот взрыва разорвал конечность, которая разлетелись кусками металла, резины проводов и плоти. Сабля отлетела в сторону и перезвоном прокатилась по брусчатке.

      – Отход! – прокричал тысячник и побежал; вслед ему и его солдатам ударили очереди, оружие громыхало и стреляло до тех пор, пока враг не ускользнул обратно в поле.

      Данте убрал гладий в ножны и осмотрелся. Бывший парк обволокло облако порохового дыма, перепаханная брусчатка усеяна телами погибших, а далёкие звуки бытвы всё ещё доносят напоминание о том, что битва в самом разгаре.

      – Данте, вы как!? – обратился Комаров, и имперец осмотревшись, с ужасом увидел, что от его отряда осталось только три человека, которые ковыляющей походкой подходят к нему.

      – Кто э-это б-был? – тяжело спросил Данте.

      – Один из сторонников «свободной Сибири» и бывший командир гренадёрского корпуса. Та ещё тварь, если честно. Жалко, что мы его не прикончили.

      – От-куда так-ая з-злоба? – тяжко молвит капитан, пытаясь прийти в себя после боя.

      – Ты бы знал, что произошло после «Ночи Справедливости».

      – Расскажешь об этом?

      – Когда-нибудь, но не сейчас.

      – По-почему шты-штыковая?

      – У них кончился боеприпас, по-видимому. Что ж, эту атаку мы отбили, но нас прижали там.

      – Каково состояние боя? – уже более спокойно спросил капитан. –

      – Фигово. Противник подобрался к нашим позициям, у твоего брата и Дюпона потери в пятьдесят