Европейцы (сборник). Генри Джеймс

напоминает лабораторию алхимика.

      – Слишком уж ты благодушен, мой милый, – заявила его собеседница.

      Молодой человек отставил руку с рисунком и, склонив набок голову, медленно провел кончиком языка по нижней губе.

      – Благодушен, не спорю, но не слишком.

      – Нет, ты невозможен, ты меня раздражаешь, – проговорила, глядя на свою туфельку, дама.

      Молодой человек что-то подправил в рисунке.

      – Ты, видно, хочешь этим сказать, что раздражена?

      – Да, тут ты угадал! – ответила его собеседница с горьким смешком. – Это самый мрачный день в моей жизни. Ты-то ведь в состоянии это понять.

      – Подожди до завтра, – откликнулся молодой человек.

      – Мы совершили страшную ошибку. Если сегодня в этом можно еще сомневаться, завтра никаких сомнений уже не останется. Се sera clair, au moins![2]

      Молодой человек некоторое время молчал и усердно трудился над рисунком. Наконец он проговорил:

      – Ошибок вообще нет и не бывает.

      – Вполне вероятно – для тех, кто недостаточно умен, чтобы их признать. Не замечать собственные ошибки – какое это было бы счастье, – продолжала, по-прежнему любуясь своей ножкой, дама.

      – Моя дорогая сестра, – сказал, не отрываясь от рисунка, молодой человек, – раньше ты никогда не говорила мне, что я недостаточно умен.

      – Что ж, по твоей собственной теории, я не вправе признать это ошибкой, – ответила весьма резонно его сестра.

      Молодой человек рассмеялся звонко, от души:

      – Тебя, во всяком случае, моя дорогая сестра, Бог умом не обидел.

      – Не скажи – иначе как бы я могла это предложить.

      – Разве это предложила ты? – спросил ее брат.

      Она повернула голову и изумленно на него посмотрела:

      – Ты жаждешь приписать эту заслугу себе?

      – Я готов взять на себя вину, если тебе так больше нравится, – проговорил он, глядя на нее с улыбкой.

      – Ах да, тебе ведь все равно, что одно, что другое, ты не станешь настаивать на своем, ты не собственник.

      Молодой человек снова весело рассмеялся:

      – Если ты хочешь этим сказать, что у меня нет собственности, ты, безусловно, права!

      – Над бедностью не шутят, мой друг, это такой же дурной тон, как и похваляться ею.

      – О какой бедности речь? Я только что закончил рисунок, который принесет мне пятьдесят франков.

      – Voyons![3] – сказала дама и протянула руку.

      Он добавил еще два-три штриха и вручил ей листок. Бросив взгляд на рисунок, она продолжала развивать свою мысль:

      – Если какой-нибудь женщине вздумалось бы попросить тебя на ней жениться, ты ответил бы: «Конечно, дорогая, с радостью!» И ты женился бы на ней и был до смешного счастлив. А месяца три спустя сказал бы ей при случае: «Помнишь тот благословенный день, когда я умолил тебя стать моею?»

      Он поднялся из-за стола, слегка расправил плечи и подошел к окну.

      – Ты

2

По крайней мере, все будет ясно! (фр.)

3

Ну-ка, посмотрим! (фр.)