Европейцы (сборник). Генри Джеймс

молчала, обдумывала то, что он ей сказал.

      – Почему она тоже не приехала? – спросила она.

      – Она приехала, она в Бостоне, в гостинице.

      – Мы поедем и познакомимся с ней, – сказала, глядя на него, Гертруда.

      – Она просит вас этого не делать! – ответил молодой человек. – Она шлет вам сердечный привет; она прислала меня известить вас о ее прибытии. Она явится сама засвидетельствовать почтение вашему батюшке.

      Гертруда почувствовала, что снова дрожит. Баронесса Мюнстер, которая прислала этого блестящего молодого человека «известить о ее прибытии», которая явится сама, как к царю Соломону царица Савская, «засвидетельствовать почтение» скромному мистеру Уэнтуорту, – столь важная персона предстала в воображении Гертруды со всей волнующей неожиданностью. На мгновение она совсем потерялась.

      – А когда ваша сестра явится? – спросила она наконец.

      – Как только вы пожелаете… хоть завтра. Она жаждет вас увидеть, – ответил, желая быть любезным, молодой человек.

      – Да, завтра, – сказала Гертруда; ей не терпелось его расспросить, но она не очень хорошо представляла себе, чего можно ожидать от баронессы Мюнстер. – Она… она… она замужем?

      Феликс доел пирог, допил вино; встав с кресла, он устремил на Гертруду свои ясные выразительные глаза.

      – Она замужем за немецким принцем, Адольфом Зильберштадт-Шрекенштейном. Правит не он, он младший брат.

      Гертруда смотрела на Феликса во все глаза; губы у нее были полуоткрыты.

      – Она… она принцесса? – спросила она.

      – О нет, – сказал молодой человек. – Положение ее весьма своеобразно, брак морганатический.

      – Морганатический?

      Бедная Гертруда впервые слышала эти имена, эти слова.

      – Видите ли, так называется брак между отпрыском правящей династии… и простой смертной. Бедняжке Евгении присвоили титул баронессы – это все, что было в их власти. Ну а теперь они хотят этот брак расторгнуть. Кронпринц Адольф, между нами говоря, простофиля; но у его брата, а он человек умный, есть насчет него свои планы. Евгения, естественно, чинит препятствия; но, думаю, не потому, что принимает это близко к сердцу, – моя сестра – женщина очень умная и, я уверен, вам понравится… но она хочет им досадить. Итак, сейчас все en l’air[14].

      Легкий, жизнерадостный тон, каким гость поведал эту мрачно-романтическую историю, поразил Гертруду, но вместе с тем до некоторой степени польстил ей – польстил признанием за ней ума и прочих достоинств. Она была во власти самых разнообразных ощущений, и наконец то, которое одержало верх, облеклось в слова.

      – Они хотят расторгнуть ее брак? – спросила она.

      – Судя по всему, да.

      – Не считаясь с ее желанием?

      – Не считаясь с ее правами.

      – Наверное, она очень несчастна? – сказала Гертруда.

      Гость смотрел на нее, улыбаясь; он поднес руку к затылку и там ее на мгновение задержал.

      – Во

14

Повисло в воздухе (фр.).