Шок-школа. Татьяна Устинова

не дороговато? – Натка проявляла чудеса хладнокровия.

      – Никогда не нужно экономить на обслуге! – шутливо погрозила ей пальчиком Аня.

      Маникюр у нее был идеальный. «Зачем ей еще на ноготки?» – мелькнуло в голове у Натки.

      Следом пришла мысль: это заслуженную учительницу приравняли к обслуге?

      – У меня няня, которая с младшими сидит, получает восемьдесят тысяч в месяц, – доверительно продолжала тем временем ее собеседница.

      – Няня? – автоматически повторила Натка.

      – Ну да, няня, у меня же трое деток, Виталька старший…

      – Никогда бы не подумала, – так же машинально отреагировала Натка.

      – Ой, вы мне льстите, но это приятно, – стрекоза застрекотала громче. – Так вот, я плачу няне восемьдесят тысяч, а у Яны Арнольдовны тут какая зарплата, вы знаете? Всего семьдесят пять! И это при том что на ней одной пятнадцать детей, а не двое!

      – Ужас, – механическим голосом отозвалась Натка, прикидывая, в какую сумму ей обходится начало школьной жизни.

      – Вот, вы понимаете! – обрадовалась Аня. – С учетом того, что учительница работает с нашими детками всего месяц, мы проявим тонкость и деликатность, если стоимость подарка не превысит ее зарплаты.

      «Интересное представление о тонкости и деликатности», – как-то безразлично уже подумала Натка.

      – Ма-ам? – проныл кто-то в недрах синего бегемота. – Я есть хочу! Поехали обедать!

      – Сейчас, мой хороший! – ответила мама Витальки, надо понимать, ему самому и порывисто схватила за руку враждебно окаменевшую Натку. – Чудесно, что мы договорились, и очень приятно было наконец познакомиться!

      Она нырнула в своего бегемота и уже оттуда прощально прощебетала:

      – Очень миленькие винтажные сережки, это у вас аметистики, да? Не от Красицких?

      – Это александриты, – ответила Натка.

      Водительница бегемота ее уже не слушала – ее зверь рычал и пятился, но Натка все же зачем-то договорила:

      – Не от Красицких.

      Сережки с александритами, меняющими цвет от ярко-розового до нежно-сиреневого, были еще мамины – той их подарила на шестнадцатилетие ее собственная матушка, Наткина бабушка. Тогда они стоили аж сто двадцать семь рублей – бабулина месячная зарплата была поменьше.

      Интересно, сколько за мамины александриты дали бы сегодня в ломбарде Красицких?

      – Я нахожу, что подготовительный процесс недопустимо затянулся, – призналась Натка, заглянув в ведро с водой.

      Собственное отражение, видимо, состроило ей оттуда гримасу, потому что Натка показала ведру язык и насупилась, притопывая одной ножкой в стильной обувке – на диво изящном резиновом сапожке с «ушками» и фирменным логотипом. Даже наша знатная блогерша Сашка, изрядно подковавшаяся в трендах и брендах, эти новые тетины сапожки высоко оценила и горячо одобрила. Так горячо, что стала клянчить у меня точно такие же, хотя ей-то они зачем? Она же с нами не поехала.

      Натка