Орк: Вторая жизнь. Убийца эльфов. Властелин островов. Ростислав Марченко

этой смеси, я мгновенно отрубился.

* * *

      Когда я проснулся, в доме происходила непонятная суета. Какой-то гомон, мельтешение, бряканье, скрежет со всех сторон. Вставать не хотелось. Совершенно не помнил, что мне снилось, но осталось стойкое ощущение, будто снились кошмары. Поразмыслив, решил, что сие хороший знак.

      Повалявшись под шкурой, встал. Одел лежащие на скамье напротив холщовые рубаху и штаны, сунул ноги в тапки из медвежьей шкуры и, выйдя из комнаты, поймал летящую по лестнице двенадцатилетнюю сестренку Хильду.

      – Что за суета? Что происходит?

      – Ты проснулся? О, как хорошо! Как отдохнул? – затараторила та.

      Надо же, а женский пол и здесь в своем репертуаре, ничем от прежней сестренки Олеськи не отличается. Осталось надеяться только, что сходство миров не доходит здесь до махрового феминизма. При поправках на царящие нравы, «борцуньи» за права женщин и гомосексуалистов должны выглядеть лицом как Валерия Ильинична Новодворская при росте метра два и телосложении здоровенного мужика, прошедшего операцию по смене пола, с габаритами известного калифорнийского губернатора.

      – Ярл вестников прислал. Ледунг собирает. Отец в поход готовится. Бьерн с Харальдом тоже идут, – наконец поделилась полезной информацией девчонка.

      – Морской поход или сушей? – уточнил я.

      – Морской, морской. Драккар Кнубассоны давно вытащили, смолят на берегу. А у нас уже целый день колдун сидит.

      Вот эта новость мне совсем не понравилось. Что-то рановато прикатил старикашка за своими порошками.

      – Ко мне заходил?

      – Да, заходил. Сидел долго у тебя. Мы подглядывали. Колдовал что-то. Травы жег.

      – И что?

      – Потом вышел, сказал, что все хорошо. Жаль амулета только, говорит, что рассыпался, – поспешила успокоить меня Хильда.

      Это дело не могло не радовать. Хотя пора было подумать о хлебе насущном.

      – Ты же не ел? Пойдем, покушаешь, – как будто прочитала мои мысли сестра.

      Проследовали в обеденный зал. Сестренка усвистала на кухню за едой для меня. За столом сидел колдун и без аппетита жевал мясо с хлебом, запивая пивом. Проявив твердость духа, я уселся рядом с ним.

      Старик спокойно спросил:

      – Что снилось?

      – Не помню. Возможно, плохое что. Так кажется.

      Непонятно хмыкнув, колдун спокойно откусил очередной кусок мяса. Прожевал, проглотил:

      – Неудивительно.

      – Что неудивительно?

      – Что плохое снилось. – Взял кусок хлеба, откусил. Повторил с мясом. – Когда я в душу кому лезу, и бодрствующему ужасы мерещатся. А после тех трав, что ты выпил, и колдовать много не надо.

      Я обмер. Причем как-то двойственно. Дикий ужас шел откуда-то из здешней памяти, например, из виденного еще одиноким в своем теле Краем случая, когда колдун, подойдя, взглянул в глаза огромному орку из купеческой охраны, перепившемуся какой-то гадости и начавшему, хохоча, рубить