Письма к Орфею. Алиса Лунина

яростное, мощное – волной поднялось в Марии, как тогда – двадцать с лишним лет назад, что ее бросило к Георгию. Она нырнула в его объятия, руки, губы и плыла в них, пока совершенно не обессилела от любви, страсти, сменяющих друг друга оргазмов…. И – выплыла на спасительный берег, где обнаружила себя утром – рядом с Георгием, в его доме.

      Полдень мира. Они лежат в кровати. Ее голова на его груди. Ветер качает занавеску на окне, море шумит. Оно всегда шумит – вот уже целую вечность. И для него наши войны, разлуки, смерти – только пена, сменяющих друг друга, волн.

      Она все искала случая сказать ему о Тане, придумывала целые фразы, а получилось… ну как получилось – просто, без излишнего мелодраматизма. «Гера, у тебя есть дочь. Татьяна». Тень набежала на его лицо, и он вышел из комнаты.

      Она нашла его в бухте. Мария обняла его, и впервые – за все время, что она его знала, – увидела слезы на его глазах. «Она выросла без меня, – глухо сказал Георгий. – Меня лишили в жизни, может быть, самого главного смысла…»

      Две недели, проведенные в доме у моря, пролетели, как день, но по наполненности были как целая вечность для двоих.

      О том, что скоро уезжать – Мария старалась не думать. За три дня до намеченного отъезда, утром, когда они с Георгием сидели на берегу, позвонила Татьяна. «Мам, ты только не волнуйся…»

      Сердце упало: – Что случилось?

      – У Сони – ветрянка. Жар. Мы справляемся, но если ты приедешь чуть раньше – будет хорошо. Соня скучает, все время спрашивает, когда ты приедешь.

      Поговорив с Татьяной, Мария подошла к Георгию, который сидел на причале и села рядом с ним.

      – Гера, я сегодня уезжаю.

      Он покачал головой: – Я тебя никуда не отпущу.

      – Я должна. Младшая дочь болеет.

      – Тогда поедем вместе.

      Мария вздохнула, – в это утро она не была готова к такому разговору. Она вообще была к нему не готова. Что дальше? Полностью менять жизнь? Но как? Сможет ли она, сможет ли он? Кто к кому переедет? А ее девочки? Столько вопросов…

      Волны разбивались о берег. Чайки кричали. И бесстрастное море – приливы-отливы.

      Мария вздохнула: – Гера, мы оба изменились. Мы уже не те мальчик и девочка… – Она замолчала, осознав фальшивость фразы. Не то. Не так. И выдохнула: – Мне нужна пауза. Подумать обо всем, разобраться в себе. Пожалуйста…

      Он сжал ее руку: – Я буду ждать.

* * *

      После возвращения домой она чувствовала, что у нее в душе рваная пустота. Работа, девочки (Лиза поступила в институт, Таня выиграла серьезный музыкальный конкурс), пришедшая в Подмосковье осень – все воспринималось как-то отстраненно, словно через дымку горчайшей печали.

      Прошел сентябрь, золотом запылала листва. В парках жгли листья – ветер носил в воздухе запах разлук. Ни писем, ни звонков от Георгия не было. Пауза, о которой она его просила – затянулась.

      В середине октября, в больнице, прямо посреди совещания, Мария почувствовала, что ей плохо. Кружилась голова, за горло брала сильная – до спазмов – тошнота.