Цифры нации. Николай Старинщиков

ты в том же духе… Спишь опять? – Шендерович усмехнулся. – Ну, извини, что разбудили…

      – Пульсар, я не в духе сегодня, – продолжила дама и стала декламировать, заикаясь: – Молодость моя… Иль ты приснилась мне… Или я весенней гулкой ранью… – И вдруг заявила, что ей надо всего один киловатт – дополнительно…

      – Чего?! – удивился Пульсар.

      – Серо-буро-малиновый с продрисью… Тайна века… Кто заплатил Ленину? Ась?

      – Это не человек, это Машина, – сказал Федор Ильич. – Короче, метет пургу… Поехали…

      Авто утробно хрюкнуло и понесло их тоннелем.

      «Куда еду? Зачем? – удивляясь, думал Кошкин. – Кто эти люди?.. И кто в таком случае этот Пульсар по фамилии Шендерович?»

      Изумляться было чему. Недавно он даже не думал, что поедет в какой-нибудь лес, в подземелье, а фактически – к черту на рога. Пусть так… Зато поступил, как велит сердце, даже если Катя и Пульсар-Шендерович окажутся не теми, за кого себя выдают… Зато будет проверено предчувствие…»

      За эти несколько дней Кошкин вдруг обнаружил, что мать у него была абсолютно права. Не в части его работы, а в части того, что жить так больше нельзя. Он увидел себя снаружи и ужаснулся. Он вступил в отношения с электронной служанкой – не с проституткой, естественно! – но с сущностью, отношения с которой ведут в тупик…

      «А Машеньку все-таки жаль, – поймал он себя на мысли, – потому что она от меня ничего не скрывала и всегда понимала… Интересно, поймет ли Катенька?»

      Они ехали темным тоннелем, далеко впереди маячил свет – то ли это была поляна, ослепленная прожектором, то ли помещение. Машина выскочила из тоннеля и остановилась в помещении без углов, размером с приличный спортивный зал. Вместо потолка высоко над головой располагался бетонный купол с отверстием посредине. От пола сквозь купол поднималась толстая зеленая колонна. Скорее всего, это была крашеная труба, вокруг которой находились у основания шкафы с закрытыми дверцами. На стенах и под потолком висели длинные лампы, испуская стальной безжизненный свет. Вдоль противоположной от тоннеля стороны виднелись перила, ведущие вниз.

      Шендерович подошел к одному из шкафов, распахнул дверцу и уставился внутрь. В шкафу располагались приборы, с цифрами и стрелками, вращались круги размером с приличную сковороду, торчали провода в металлической оплетке.

      – Киловатты тебе нужны… – проворчал Шендерович. – Дадим киловатты…

      Он щелкнул тумблером. Свет в лампах дрогнул, и шкаф заворчал под нагрузкой.

      – Я ж тебе специально убавил, – продолжил он. – Ты же у нас беспомощная в этом деле…

      Закрыв шкаф, он прислушался: со стороны колонны теперь доносилось отчетливое гудение.

      – Что это, Федор Ильич? – спросил Кошкин.

      Но вместо ответа Шендерович лишь крикнул:

      – Время!

      Он первым бросился к автомашине и запустил двигатель. Катенька с Кошкиным едва успевали за ним. Машина метнулась к перилам и пошла вдоль стены. Она ехала кругами, опускаясь под землю, пока не оказалась