Дань псам. Том 2. Стивен Эриксон

меня поймет. Он понимает больше твоего, больше твоего, больше и больше и больше твоего!

      – Просто дай мне немного отдохнуть, – попросил Овраг. – Потом я сам слезу вниз. Я не хочу быть наверху, когда наступит конец. Я хочу стоять на ногах. Лицом к урагану.

      – Ты же не думаешь, что ритуал пробудится мгновенно? Не думаешь, не думаешь, не думаешь? Цветок скоро распустится, но ночь длинная, а на это уйдет вся ночь, вся ночь. На то, чтобы распустился цветок. За мгновение до рассвета. За мгновение. Драконус выбрал тебя, мага, чтобы дать картине средоточие. Мне нужно средоточие. Средоточие – это ты. Лежи здесь, молчи и не двигайся.

      – Нет!

      – Я не могу ждать долго, друг мой. Если хочешь, можешь пока ползать, но долго ждать я не могу. Осталась всего лига!

      – Как твое имя? – спросил Овраг.

      – Зачем тебе?

      – Чтобы назвать тебя, когда я буду говорить с Драконусом.

      – Он меня знает.

      – Но я не знаю.

      – Я – Кадаспала, брат Энесдии, жены Андариста.

      Андарист. Знакомое имя.

      – И ты хотел убить брата мужа своей сестры?

      – Хотел! За то, как он с ними поступил, с ними поступил. За то, как он с ними поступил!

      Овраг с изумлением уставился на искаженное страданием искалеченное лицо.

      – Кто ослепил тебя, Кадаспала?

      – Это был дар. Акт милосердия. Хотя я и не сразу понял эту истину, настоящую истину, настоящую. Не сразу. И потом, я считал, что мне будет достаточно внутреннего зрения – чтобы одолеть Драконуса. Чтобы завладеть Драгнипуром. Я ошибался, я ошибался. Ошибался. Истина в том, что это дар, милосердие.

      – Кто тебя ослепил?

      Тисте анди отдернулся от него, потом словно бы свернулся в комочек. В пустых глазницах заблестели слезы.

      – Я сам себя ослепил, – прошептал Кадаспала. – Когда увидел, как он поступил. Как он поступил. Со своим братом. С моей сестрой. С моей сестрой.

      Овраг вдруг понял, что ему больше не хочется задавать никаких вопросов. Он выкарабкался из ложбины между двух тел.

      – Пойду… на разведку.

      – Возвращайся, маг. Средоточие. Возвращайся. Возвращайся.

      Это мы посмотрим.

      Апсал'ара, у которой теперь было достаточно времени поразмыслить, пришла к выводу, что главной ее ошибкой было вовсе не проникновение в Лунное Семя. Не то, что она отыскала там кладовые, где хранились груды магических самоцветов, зачарованное оружие и доспехи, умащенные кровью идолы и священные реликвии доброго десятка тысяч исчезнувших культов. Нет. Самым неверным из всех ее поступков была попытка нанести Аномандру Рейку удар в спину.

      Когда он ее обнаружил, его это позабавило. Он не угрожал ни казнить ее, ни даже заточить до скончания веков в глубокой темнице. Просто поинтересовался, как она сумела проникнуть туда. Любопытство, немалое удивление, как бы даже не с оттенком уважения. Она же в ответ попыталась его убить.

      Проклятый меч выскользнул из ножен в мгновение ока, смертельное лезвие полоснуло по животу, прервав на лету ее прыжок с вытянутым вперед обсидиановым