Дань псам. Том 2. Стивен Эриксон

что ты наделал?

      Мозолистая ладонь сомкнулась на его единственной руке, кто-то оторвал Оврага от земли и понес вперед, к медленно ползущему фургону.

      – Нет смысла!

      – А вот это, – откликнулся глубокий, уверенный голос, – совершенно неважно.

      – Я не стою того, чтобы…

      – Вполне возможно, однако я намерен пристроить тебя на фургон.

      Овраг нашел в себе силы, чтобы прерывисто расхохотаться.

      – Просто оторви мне ногу, добрый господин, и брось меня здесь.

      – Нет. Ты можешь мне понадобиться, маг.

      Понадобиться? Что еще за чушь?

      – Кто ты?

      – Драконус.

      Овраг расхохотался еще раз.

      – Я искал тебя… кажется, с тех пор не одна сотня лет прошла.

      – Считай, что нашел.

      – Я думал, ты знаешь, как отсюда выбраться. Разве не дурацкая мысль? Ведь если б ты знал, тебя бы тут давно уже не было, верно?

      – Звучит логично.

      Какой-то странный ответ.

      – Драконус?

      – Что?

      – А ты логичен?

      – Ни в малейшей степени. Так, пришли.

      Оврага приподняло, развернуло лицом вперед, и то, что он увидел, оказалось самым жутчайшим зрелищем за все время его пребывания в проклятом мире Драгнипура. Целая стена из тел, вытянутые ноги упираются в таращащиеся лица, то тут, то там наружу свисает подергивающаяся рука, с нее капает пот. Тут плечо, там колено. Слипшееся мочало волос, пальцы с отросшими, длинными, как кинжалы, ногтями. Люди, демоны, форкрул ассейлы, к'чейн че'малли и другие, природу которых Овраг даже не мог распознать. Он видел чьи-то ладонь и предплечье, казавшиеся сделанными из металла – шарниры, сочленения, рычаги и стальной панцирь, покрытый вмятинами и пятнами. Но хуже всего были глаза, что пялились на него с лиц, давно утративших какое-либо подобие эмоций – осталось лишь тупое оцепенение.

      – Освободить место наверху! – проревел Драконус.

      Ответом ему были многочисленные крики. «Места нет!» «Не осталось!»

      Не обращая на них внимания, Драконус принялся карабкаться вверх по стене из плоти. Лица скалились от боли и гнева, возмущенные глаза широко распахивались, отказываясь верить, руки пытались вцепиться или молотили в него кулаками, но огромный воин не обращал на это ни малейшего внимания. Овраг чувствовал в Драконусе могучую силу, а в каждом его движении – неумолимую решительность, ясно дающую понять: такого ничем не сломить. Благоговение лишило его дара речи.

      Они взбирались все выше, и теперь он мог видеть, как сквозь бурлящее сияние урагана несутся в безумной пляске призрачные тени – словно бы весь сумрак этого мира лепился ближе к земле, а здесь, наверху, воздух делался чище и прозрачней.

      О том, что фургон под ними ползет и подпрыгивает, теперь напоминало лишь раскачивание стены из тел, в которой при каждом движении влажно хлюпала плоть, да колеблющийся хор ритмичных вздохов и сдавленных стонов. Вертикальная стена наконец