Все это время. Рейчел Липпинкотт

фото, чтобы порадовать маму, а потом отправляюсь искать Ким. Салфетку с завернутой в нее недокреветкой я выкидываю в мусорное ведро и выхожу на террасу. Небо по ту сторону стекла темное и зловещее.

      Обычно найти Кимберли не составляет труда.

      В ней всегда был особый огонь, магнетизм, притягивающий людей. В школе мне обычно приходилось пробиваться через целую толпу, чтобы подойти к Ким, так что я ищу глазами самое большое скопление народа и золотистые волосы, неизменно вбирающие в себя весь свет в помещении.

      Цвет ее волос не изменился с тех самых пор, как в третьем классе мы с ней не поделили последние свободные качели на детской площадке.

      Я проталкиваюсь сквозь толпу, и люди расступаются, давая мне дорогу, улыбаются, подставляют ладони, чтобы я по ним хлопнул.

      – В следующем году я буду скучать по статьям в спортивной колонке, Лафферти, – говорит мистер Батлер, учитель, преподававший мне основы журналистики.

      Он похлопывает меня по спине, когда я прохожу мимо. Еще одно напоминание о том, что я весь год сидел на скамье и строчил статьи о матчах, вместо того чтобы принимать в них участие.

      Да где же Кимберли?

      Висящий под потолком зеркальный шар отражает свет во всех направлениях, так что трудно что-либо разглядеть. Я уже готов вытащить из кармана мобильный и отправить сообщение с вопросом, как вдруг…

      Нашел.

      Золотистые локоны Кимберли слегка задевают плечо Сэма, когда она переступает с ноги на ногу, шелковое платье плотно обтягивает точеную фигурку. Сегодня она выглядит просто потрясающе, длинные волосы струятся по плечам, широко открытые голубые глаза сияют, накрашенные блеском губы искрятся.

      Но когда я подхожу ближе, ее лицо становится серьезным, между бровей залегает знакомая складочка – так всегда происходит, когда Кимберли что-то не нравится. Такое же выражение лица было у нее неделю назад, на выпускном балу, и сегодня утром, когда нас фотографировали на церемонии вручения дипломов. Но стоило мне спросить, в чем дело, складочка исчезала, словно по мановению волшебной палочки.

      Перевожу взгляд с Кимберли на Сэма – он нервно проводит пятерней по своим темным волосам.

      Тут-то я и понимаю, что они наверняка говорят о Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Мои напряженные плечи расслабленно опускаются.

      Нас с Ким уже зачислили, а вот Сэм всё еще ждет решения приемной комиссии. Мы с Сэмом всегда мечтали вместе играть за Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, но после выпускного бала этим мечтам пришел конец – всё из-за меня и моей травмы. Я подвел нас обоих. После того как я вышел из строя, Сэм выронил и пропустил столько мячей, что провел на скамейке запасных почти столько же времени, сколько и я. Когда его успехи в футболе сошли на нет, успеваемость тоже дала крен, а точнее, покатилась под откос. Ким долгое время помогала ему писать сочинения и в целом подтягивала по учебе, так что оставалось лишь надеяться, что ее усилия сдвинут чашу весов в его пользу.

      Судя по нескольким последним неделям, Сэм определенно