Смотри, я падаю. Монс Каллентофт

Но ему так только кажется, усталый мозг выдает желаемое за действительное, спрашивает.

      Он включает радио. Отыскивает музыкальный канал с классикой восьмидесятых годов. Выключает, как только начинают крутить «Smokin’ in the boy’s room» в исполнении «Мотли Крю». Он переключает радио на новости. Двое полицейских арестованы в Calvià. Они подбросили кокаин в бар и вымогали у владельца деньги. Пришли в бар, взяли кофе, сходили в туалет и ушли. Вернулись через четверть часа с собакой, натренированной на поиск наркотиков, и нашли 200-граммовый пакет кокаина. Совершенно достаточно, чтобы владелец лишился права на продажу спиртного, а возможно, и загремел в тюрьму. Они показали кокаин владельцу.

      – Теперь ты знаешь, на что мы способны, – сказал один.

      – Тысячу евро в неделю, – добавил второй полицейский.

      Тим слышит потрескивание, сиплые от табака голоса.

      Это звуки записанного фильма.

      В кафе-баре недавно установили камеру безопасности, которая и вела запись. Владелец сделал то, на что мало кто решается, и написал заявление. Бог знает, что с ним будет дальше. А вот полицейским в тюрьме придется туго, это точно. Во всех тюрьмах зэки больше всего ненавидят бывших полицейских. Они будут ходить враскорячку, с фонарями вокруг глаз и черными отеками в области почек.

      В лучшем случае.

      Им могут выколоть глаза. Вспороть животы заточенной ручкой зубной щетки. На мгновение в памяти Тима проявляется картина случившегося, того, что вынудило его уйти из полиции. Но он не дает ей оформиться, стать четкой. Не сейчас.

      Наконец началось движение, и через пять минут он уже стоит в арктическом холоде ресепшен детективного бюро «Хайдеггер» и зовет Симону.

      – Малыш Тимми! Какие люди, – кричит она. – Буду через минутку.

      – Конференц-зал.

      Вильсона нет на месте. А то шум выманил бы его из кабинета. Наверное, он и Ана Мартинец в банке. Или у ревизора. Тим повышает температуру в комнате для собраний до двадцати четырех градусов, и воздух быстро нагревается. Он садится. Металлические подлокотники кресла белой кожи холодят руки.

      Симона появляется через десять минут. Не извиняется за задержку.

      – Как здесь тепло и уютно.

      – Улучшенный вариант преисподней, – парирует Тим.

      Симона улыбается и садится. На ней белое до щиколоток платье. Оно ей идет, как и красный цвет на только что накрашенных ногтях. Сегодня наверняка день передач в тюрьме.

      – Чего тебе? – спрашивает она.

      Он отдает ей камеру, ждет, пока она смотрит на фотографии Гордона Шелли с другими женщинами.

      – Это любовник жены Петера Канта, – поясняет он. – Шелли.

      – Он, что ли, в эскорте работает?

      – Похоже на то. Ты что-то раскопала про него?

      – Так далеко порыться не успела. Его наверняка можно найти на сайтах турагентств, хотя и под другим именем. Типа Ленни, Чили или Рон, или какие еще имена бывают у мужчин этой профессии.

      – Сможешь глянуть?

      – Да,