Тыквенная книга. Дарья Михайловна Леднева

Матильда перечисляет родственников, но Элла почти не слушает её. Всё ждёт, когда случайный звонок телефона прервёт странный сон.

      Потайная дверь в углу, замаскированная картиной, тихо отворяется, и в щель просовывается голова с напомаженными бакенбардами.

      – Господин Норкин сегодня не спустится ужинать. Опять гарпия.

      Элла чувствует и облегчение, и разочарование. С одной стороны, ей очень бы хотелось увидеть дядю. С другой стороны, он наверняка такой же странный и неприятный тип, как и другие члены семьи. Хотя Дантесса кажется вполне адекватной особой, несмотря на болтовню о левитации. Она сидит, чуть скривившись, как все обычные подростки, в противовес гордым, неестественно прямым тёткам. Хельга и вовсе взобралась на стул с ногами, согнула перед собой колени и уныло ковыряет вилкой, которую вот-вот выронит. Элла чувствует, как напрягается тётя Матильда, стоит ей пересечься взглядом с кем-то из девушек. Особенно её раздражает Хельга, которая теперь отковыривает кусочки курицы и складывает узоры по краям тарелки. Впрочем, Элла не уверена, что на лице тёти отражается именно раздражение, может, то брезгливость и сожаление?

      Ужинают при свечах, и в углах играют мрачные тени. Чучело филина над камином будто следит за каждым движением Эллы, так что девочке безумно хочется накинуть мантию-невидимку!

      Когда трапеза окончена, домовой – тот самый, с бакенбардами и любитель сидеть на печке – убирает тарелки, подмигивает Элле и исчезает. Интересно, кто будет мыть посуду?

      Дантесса с фарфоровым чайником обходит стол и разливает крепкий чай с запахом малины. И вдыхая этот аромат, Элла вдруг думает, что возможно, этот дома – не самое плохое место. Разве в скверных местах подают такой замечательный чай?

      – У тебя, наверное, много вопросов, Элла? – спрашивает кузина, останавливаясь рядом.

      – Как в таком маленьком чайнике помещается столько воды?

      – Как? Ну, так было всегда, – смущённо отвечает Дантесса. – Не знаю, как тебе объяснить. Скажи ещё, что ты о скатерти-самобранке не слышала.

      Марфа Ильинична стучит чёрными ногтями по столешнице, отбивая марш суровости. Элла виновато опускает взгляд. Кажется, она спросила нечто такое, что знают и младенцы, и букашки.

      – Дантесса, почему бы тебе не уложить Хельгу спать? ― размеренно произносит экономка. ― У неё сегодня выдался переполненный впечатлениями день. Согласись, ей это вредно. Пусть хорошенько выспится.

      Белокурая девушка обречённо смотрит на сумасшедшую. Та вытащила из ивовых зарослей волос рыжего кота и теперь плетёт ему ошейник-косу из волос, а несчастный зверь жалобными глазами взирает на собравшихся и неуверенно мяукает.

      – Мы ещё не пили чай, госпожа Марфа Ильинична.

      – Дорогая Дантесса, ты, кажется, забываешь своё место, – резко огрызается тётя Матильда. – Иди. Чаевничать будешь в другой раз.

      Девушка печально кивает и передаёт чайник тётке.

      – Пойдём, Хельга.

      Дантесса поднимает кошатницу как пушинку и за руку уводит.

      Элле