Бар «ВЕРСТА». Денис Соболев

облокотился на стойку. – Да и Михал Михалыч ему покою не даст. Пристрастился дед.

      Из кухни выглянула Нинка:

      – К чаю халявному он пристрастился, перечник старый.

      – Нин, ну а все-таки, чего вы грызетесь? Нормальный дед, вредный только…

      – Нормальный. Но вот взъелся на меня отчего-то, а отчего – не пойму. Ну и я в долгу не остаюсь.

      – Так ты бы спросила его напрямую. Чего это ты, дед, на меня зубы точишь? Чем я тебе не угодила?

      – Да больно надо. Мне от него ни горячо, ни холодно. Бухтит да бухтит себе.

      – Игорь, а как думаешь, чего дед к нам ходить начал?

      – Одиноко ему, Дим. Он ведь ни с кем не разговаривает.

      – А кто ему мешает? Сам ведь бирюк бирюком.

      – Мало ли, Дим. Мы ведь не знаем, что там у него в жизни происходит.

      Нинка скрылась на кухне, откуда доносились ну очень аппетитные запахи. За окном меж тем раздался характерный рык дизеля, и на парковку вкатился Ванькин трактор – здоровенный Komatsu на колесах размером с УАЗик. Из теплой кабина снег выбрались Ванька и Михал Михалыч, и, прикрываясь воротниками, поспешили ко входу в бар. Открывшаяся дверь впустила внутрь снежный вихрь, следом за ним, отдуваясь, ввалились дед с Ванькой. Дед держал в руках бугрящуюся со всех сторон старую матерчатую сумку.

      – Здорово ночевали! – весело поздоровался Ванька. – А мы решили вам гуманитарную помощь подвезти. А то вы тут как папанинцы на льдине, с голоду поди пухнете?

      – В баре? С голоду? – я неопределенно хмыкнул. Но Ванька, не обращая на меня внимания, сказал деду:

      – Выставляй, Михалыч.

      Михал Михалыч осмотрелся и проворчал с изрядной долей злорадства:

      – Немноголюдно у вас тут. Нинка, поди, готовит? Она как готовить начинает, так гостей на версту не подманишь.

      Мы с Игорем переглянулись и едва не расхохотались, когда из кухни появилась Нинка с разносом в руках, на котором исходили паром тарелки с чем-то вкусным.

      Дед со словами «Ну я ж говорил» принялся выставлять на стол содержимое своей сумки. Нинка, завидев гостей, вздернула нос и прошествовала к столу, за которым мы обычно обедали. Меж тем Михалыч с глухим стуком поставил на стол бутылку молока, глубокую миску с холодцом, кулек с пирожками, банку меда, кулек с десятком яиц, банку соленых огурцов и зачем-то кабачок.

      – Михал Михалыч, как это ты сподобился? – Игорь изумленно разглядывал принесенную дедом снедь.

      – Выбрасывать жалко было, вот и сподобился – буркнул дед. – пирожки ешьте пока горячие. С капустой.

      И тут подала голос Нинка:

      – Ужинать давайте. Я тут на скорую руку мяса с капустой натушила.

      Внезапно со стороны диванчика, на котором устроился Витька, раздался его какой-то каркающий голос:

      – Закройте дверь, холодно же.

      Нинка тут же откликнулась:

      – Сынок, иди к столу, готово все.

      – Не хочу – прокаркал Витька. – Дверь закройте только.

      – Да какую дверь, сынок? Закрыто все.

      Михал