Страшная граница 2000. Часть 1. Петр Илюшкин

возникли“. Как-то несуразно!»

      Подозревая что-то неладное, я вежливо ответил, чтобы не провоцировать «шерифа»:

      – К Вам у меня проблемы не возникли.

      – А че это вы тут ходите, вынюхиваете?

      – А что, есть что вынюхивать?

      – Ма-а-а-лчать я сказал! – взревел вдруг Пигункин. – Ваша непотребная болтовня в газетной прессе! Я работаю, а вы занимаетесь непонятно чем!

      – Ваше высокоблагородие! Ваше имя в прессе я никогда не упоминал. О Ваших судебных решениях даже не знаю.

      – Вы написали гнусный пасквиль на мою родственницу! Непорочную и красивую женщину! Написали?

      – Это о ком речь?

      – Судья Романина! Зачем, бл..дь, обидел красивую женщину?!

      – А! Понятно! Так она вынесла заведомо неправосудное решение! В статье все четко сказано, с подтверждением фактов!

      – Ты что?! Совсем, бл..дь, того?! – заорал Пигункин.

      – Чего «того»? Хотите, про Вас напишу!

      Пигункин расхохотался:

      – Па-а-пробуй только напиши!

      С этими словами он вышел из-за стола:

      – Вот тебе!

      Сняв штаны, он обернулся и показал свой голый прыщавый зад:

      – Понял меня?!

      Надев штаны, Пигункин повысил голос:

      – Слушай мою команду! Еще раз зайдешь в мой суд, тебя, бл..дь, вышвырнут с крыльца!

      Я понял, что надо парировать хамское высказывание. Но так, чтобы не переходить на личности:

      – Ваше высокоблагородие! Как понять? Меня выгонят с открытого судебного заседания? На основании какого нормативного правового акта это сделают?

      – Ты что, самый умный? Будешь учить меня, председателя суда, кандидата юридических наук?

      – Учить не буду. Но все юристы Ставрополя однозначно говорят о свободе присутствия на судебных заседаниях!

      – Ты мне хамишь?! Я здесь – закон! Я – лучший юрист Ставрополя! Я – полковник юстиции! Я лучше всех знаю законы! Понял, бл..дь?!

      – Нет, не понял. Для запрета должны быть основания!

      – Тебе основания нужны?! Самый умный, что ль?! Запрет – это моё лично-субъективное мнение. Выгоню, и все! Это мой суд! Понял? Мой суд! А ты, возможно, будешь мешать судопроизводству!

      – Чем именно мешать?

      – Хотя б своим присутствием! Ты пришёл, я растерялась! Пигунин заржал, как мерин на его картине:

      – Аг – ха – ха – ха! У-у-уг -ха-ха-ха!

      Я опять задумался. Как бы так ответить этому откровенному хаму, не называя по имени?

      – Если кто-то выгонит из зала заседания, будет привлечен к ответственности!

      Полковник поперхнулся и прервал ржание. Поросячьи глазки округлились, превратились в собачьи. Он недоуменно и совершенно искренне, как-то даже по-детски спросил:

      – Кто? Кто будет привлечен?

      В глазах шерифа читалось явное непонимание. Ведь он – царь и бог. Он, и только он привлекает к ответственности. На какой угодно тюремный срок. Кого ж тогда привлекать к суду? Его самого, что ли?!

      Пока