Навстречу солнечному ветру. Юлия Устинова

со мной тот, кого не нужно избегать, пытаться ненавидеть и забыть, тот, с кем я могу появляться открыто и не думать о том, как это выглядит. Калеб Джонс на какое-то время смог заполнил пустоту, разрывавшую меня после того, как все хреново у нас закончилось с Тайлером. Но теперь мне этого недостаточно.

      Ведь Тайлер – это одна из причин, по которым я не хочу покидать Аляску. Пусть она и противоречит здравому смыслу.

      Напрасно я думала, что мне удастся вытравить свои неправильные чувства к нему. Подобно сорняку они проросли и глубоко пустили корни, и я ничего не могу с этим поделать.

      Однажды я спросил маму: «Как ты поняла, что папа – именно твой мужчина?» Мама не сразу нашлась, что ответить, но затем сказала: «Если рядом с мужчиной тебе даже в голову не приходит этот вопрос, можешь с полной уверенностью считать, что он тот самый».

      Как бы ни старался Калеб, как бы ни старалась я сама, но меня постоянно терзает этот вопрос. И я просто не имею права использовать его только ради того, чтобы не думать о другом парне. А ведь именно этим я и занимаюсь…

      Но… К черту Тайлера. Я со всем справилась. У меня все хорошо. Вот только сердце снова не на месте. И где было это сердце столько месяцев?

      Около десяти, когда совсем темнеет, мы перебираемся обратно в дом и устраиваемся в гостиной, где продолжаем веселиться. Я изо всех сил стараюсь изображать энтузиазм, играя и танцуя. Но понимаю, что актриса из меня выходит никудышная, когда Спенс тащит меня наверх под предлогом того, что забыла, где тут туалет.

      – Давай, Янг, выкладывай. В чем дело? – требует девушка. – У тебя улыбка последние пару часов, как у бешеной лисы. Ты, вроде бы, улыбаешься, но выглядит это так себе.

      – Все в порядке, – вру я. – Я просто волнуюсь, – и перехожу на шепот.

      Спенс вздергивает брови.

      – Неужели сегодня?

      – Не знаю, наверное, – я пожимаю плечами, – я думаю, да. Когда ещё у нас будет такая возможность остаться наедине на всю ночь?

      – Разве в этом деле уместна практичность? – спрашивает Спенс, буравя меня взглядом.

      – Это не практичность, а новый этап наших отношений.

      – Звучит, как старая заезженная пластинка, Янг. Не так должна звучать влюблённая девушка, – замечает она. – Если передумаешь, кричи громче, я не дам ему довести начатое до конца. Калеб, конечно, офигенный, но ты моя подруга.

      Внизу стихает музыка, я и Спенс ошарашенно смотрим друг на друга, когда слышим:

      – О, Господи, Джекс! Сильнее! Да! Я сейчас кончу! – раздаётся так отчетливо из ближайшей спальни, что я забываю о нашем разговоре со Спенс.

      Чертов Джекс! Он, что, умрет, если хотя бы день проведёт без секса? Ладно, хотя бы полдня?

      Я стискиваю зубы так сильно, что сводит челюсть.

      – Идём отсюда! – решительно говорю ей.

      Стоны Джекса и его девушки даже для меня – сомнительное удовольствие. Что уж говорить о бедной Спенс.

      Мы спускаемся вниз, и оставшуюся часть вечера