Свет и тень, радость и печаль. Евгений Мосягин

в город к родственникам. Хутор его немцы сожгли, и конь ему теперь ни к чему.

      Лейтенант мало что понимал в лошадях, но год назад под Курском ему довелось недолгое время служить в должности командира взвода конной разведки. С тех пор само собой получалось так, что его считали настоящим кавалеристом. Оружейники в артмастерской все были мастеровые люди, солидного возраста и к своему молодому начальнику относились с доброй снисходительностью.

      – Слышь, Серёга, – обратился Бурнасов к Ольшанникову. – Я забыл, как коня зовут. Польский, что ли?

      – Да нет, – отозвался Ольшанников. – Польскего его зовут.

      Лейтенант отвязал коня и, держа его в поводу, прошёл с ним до командирской землянки и обратно к навесу.

      – А вы прокатитесь на нём, товарищ лейтенант, – предложил Бурнасов. – Мы вам его сейчас подседлаем. Серёга, давай седло.

      Сержант с ефрейтором быстро и привычно оседлали коня, заменили на нём уздечку и взнуздали. Конь вёл себя спокойно. Из землянки, в которой была мастерская, вышли двое солдат и старшина.

      – Далеко, товарищ лейтенант? – спросил старшина.

      – Да нет. Коня вот опробую. Я скоро.

      – Что сказать капитану, если придёт?

      – Так и скажи. Минут через десять буду.

      Лейтенант поставил ногу в стремя и легко сел в седло. Сильный конь с места взял размашистой рысью. На лесной дороге лейтенант пустил коня в галоп. Похоже было, что конь застоялся и охотно принял команду всадника. Через пару километров впереди на дороге показался просвет. Лейтенант придержал коня и на поляну выехал рысью. К своему удивлению, на поляне на противоположной её стороне у крайних деревьев подступающего к ней леса он увидел группу военных, стоявших слева от дороги. Похоже, что они что-то обсуждали. Поодаль от них под деревьями стояли машины, и там было много бойцов охраны и сопровождения. Лейтенант хотел развернуть коня и скрыться в лесу, но он увидел, как один из военных, сделав несколько шагов в направлении к нему, повелительно махал рукой, подавая знак приблизиться. Лейтенант спешился и с конём в поводу направился к военным. Среди них выделялся ростом и статью один, похожий на кого-то очень знакомого.

      «Мать честная, да это же маршал Рокоссовский», – изумился лейтенант. Он оправил одной рукой гимнастёрку и, насколько мог, чётким строевым шагом, не выпуская поводья из руки и видя перед собой только командующего фронтом, подошёл к нему и, остановившись на положенном расстоянии, доложил:

      – Товарищ маршал Советского Союза, лейтенант Мосягин, заместитель начальника артмастерской 14-го полка, по вашему приказанию прибыл.

      – Вольно, лейтенант. Куда направляетесь?

      – Этот конь только что попал в наше подразделение. Решил опробовать его под седлом.

      – Как он показал себя?

      – Спокойный, послушный…

      – Это не верховая лошадь, – сказал маршал. – Как зовут?

      – Польскего зовут его.

      – Не Польскего, – поправил маршал, – а Польске́го. Давно воюете, товарищ лейтенант?

      – С августа 1941-го года.

      – А лет вам сколько?

      – Двадцать,