Ничего важнее нет, когда приходит к человеку человек. Николай Витем

– мужиков с ума сводила. Вот пенёк, нос к земле тянется, а он всё не угомонится. Узнает Иван, холку тебе начистит.

      Конюх обиделся на «пенька», отвернулся, и больше не проронил ни слова.

      Николай дёрнул за рукав Максима: – Ну, зачем ты так?

      – Язык сам вылез, не хотел человека обидеть. Прости меня, Агафон!

      Вместо ответа Агафон поторопил лошадь: – Н-но, пошла, – и помахал кнутом для острастки.

      Доходяга давно трудится в колхозе, всего навидалась, усвоила, что тише ходишь, дальше будешь. Потому не сделала ни единой попытки ускорить шаг, лишь из вежливости мотнула хвостом в сторону, показав, что команду слышала.

      Лошадь, ушедшая в лес «по грибы» с уголовными мужиками, назад не вернулась, видно в другом месте ей живётся лучше. Связь существовала и Николай воспользовался ею. Позвонил в райотдел милиции, сообщил о случившемся в надежде, что кого – нибудь пришлют провести расследование, и начать поиска – не дождался ни того, ни другого.

      Секретаря сельсовета застали дома – кормила кур во дворе. От неё узнали, что председателя призвали в армию. Перед отправкой дела передал ей, теперь она полноправная хозяйка сельсовета. Со слов Максима заполнила книгу записей актов гражданского состояния, приложила штампик.

      С книгой учёта компания отправились в загс. Перед дверью загса Николай остановился и задал вопрос всем сразу:

      – Мне – то, зачем с вами идти? Обойдётесь без меня. Я пошёл в райком.

      Инспектор стояла у окна, прислушиваясь к отдалённой канонаде. Женщина пожилая, привычку ходить на службу сохранила, не взирая на развал управления, и явно обрадовалась посетителям. Радость объяснила тем, что последнее время занимается выписыванием свидетельств о смерти. За свидетельствами о рождении не идут. Сама пояснила, почему не идут: – Время такое, женщинам не до родов.

      Поля взяла в руки свидетельство о рождении, прочитала, и только сейчас до неё дошло, что родив сына в деревне, сделала его деревенским на всю его жизнь.

      – Ты чего? – поинтересовался Максим, увидев расстроенную дочь. – Да, так! Костик – деревенский. – Ну и что? – не понял отец.

      – Ничего, благодаря мне он стал крестьянином. Не хотела же ехать, Иван настоял.

      Максим промолчал, поскольку ничего не понял. Полина разъяснять не стала, попросила отца: – Поедем к райкому.

      Николая на месте не было, пришлось ждать. Подошёл он через полчаса. По тому, как с размаху шлёпнулся на телегу, стало понятно, что он не просто расстроен, а зол.

      Дорогой равномерное покачивание успокоило его и он рассказал.

      – Райком закрыт, на двери замок. Отправился пытать счастье в райисполком. Входная дверь раскрыта, но в комнатах никого. Хотел отправляться к вам, только во дворе повстречал заведующего промышленным отделом, решившего заскочить в свой кабинет – понадобились ему кое – какие документы. Хотя завпромод очень торопился, нервно перебирая ногами, как застоявшаяся лошадь, всё – таки выслушал меня.

      Зря