Левиафан. Валерий Николаевич Ковалев

заделана! Включены насосы на осушение трюма! – последовал через несколько минут последний доклад.

      – Уложились, – нажал кнопку секундомера старпом и вопросительно уставился на командира.

      – А точней, уложили, – нахмурился Морев. – На такой глубине вашу аварийную партию размазало бы давлением воды по переборкам. Сергей Ильич, – обратился он к вахтенному офицеру, – почему вы не всплыли на перископную глубину?

      – Но ведь там шторм, я думал…

      – А вы не думайте, на этот счет есть строго определенные действия, – процедил командир. – Отработка не принимается. Учения придется повторить завтра. Отбой тревоги.

      Хотя учения прошли и не на должном уровне, настроение у экипажа было приподнятым.

      Выход в Атлантику, а на сленге подводников в «банановую рощу», сулил ощутимую прибавку к жалованию. Причем не в отечественных рублях, а в североамериканских долларах, которые с чьей-то легкой руки прозвали «бананами». По этому поводу в кают-компании и курилке шел оживленный обмен мнениями.

      – Нет, по сравнению с советскими временами, это все-таки мизер, – сказал во время обеда механик, обращаясь к старпому. Тогда мы получали намного больше. За несколько походов можно было скопить на «Жигули», а то и на «Волгу».

      – А теперь на колесо от «Тайоты», – рассмеялся старпом. – Зато импортное, японское.

      – За что боролись, на то и напоролись, – вздохнул механик. – Гарсун , тащи первое!

      Через минуту перед ним возник вестовой в белой курточке, осторожно несший мельхиоровую миску. Большой палец его правой руки омывался золотисто поблескивающим супом.

      – Что это? – пробурчал механик, хмуро кивнув на палец.

      – Ничего, товарищ капитан 2 ранга, мне не горячо, – поставил вестовой миску на стол и вытер палец о куртку.

      В кают-компании грохнул жизнерадостный смех.

      При всплытии на очередной сеанс связи из рубки акустиков доложили о непонятных ударах по корпусу в районе кормы. Спустя минуту, аналогичный доклад поступил и от вахтенного шестого отсека. Удары чередовались с разными временными промежутками, были одной тональности и классифицировались акустиками как механические.

      – Что это может быть? – встревожено поинтересовался Морев у вызванного в центральный начальника РТС*.

      – Судя по всему, – контакт с каким-то посторонним предметом, – ответил тот.

      – А конкретней?

      – Трудно сказать, – наморщил лоб капитан-лейтенант. – Удары металла о металл.

      – Может остаток сети или трала? – неуверенно произнес старпом.

      – Или старая мина, – гортанно вставил заместитель.

      – Типун тебе на язык, Башир Нухович, – покосился на него старпом. – Вечно ты усугубляешь.

      – Ну что ж, попытаемся выяснить, – обвел Морев глазами подчиненных. – Боцман, ныряем на четыреста метров.

      В течение часа, меняя глубину и скорость хода, ракетоносец совершал под водой различные эволюции. Стук продолжался, причем с увеличением