Левиафан. Валерий Николаевич Ковалев

Вначале, не давая выходить на связь, субмарину назойливо преследовала «Мариата», а потом ее сменил «Орион», сбросивший в квадрате, где находился советский корабль, целую серию гидролокационных буев. Это имело непредсказуемые последствия. Лодка всплыла на поверхность, из рубки на надстройку выскочила швартовая команда и, заарканив ближайший буй, втащила его на палубу. Видя, как русские умыкают сверхсекретную технику, командир «Ориона» открытым текстом взмолился по радио не делать этого. Но не тут-то было. Принайтовав буй к палубе, подводники исчезли, и лодка тут же ушла на глубину. Захваченный трофей был доставлен на базу и оказался настолько ценным для ученых работавших в области радиоэлектроники, что командира не стали наказывать и представили к награде.

      Припомнившийся эпизод благотворно повлиял на настроение Морева и, пробормотав, – бог не выдаст, свинья не съест, – он захлопнул лоцию.

      В это время тихо звякнул трап, и из ведущего с нижней палубы в центральный пост люка, возникла чья-то наголо бритая голова.

      – Помощник, – обратился к ней Морев, – а ты кормить нас собираешься?

      – Точно так, – пробасил рослый капитан-лейтенант, ступая на последнюю ступеньку, – все готово, товарищ командир. Сергей Ильич, дай команду, – бросил он вахтенному офицеру. Тот молча кивнул и нажал тумблер «каштана».

      – Первой боевой смене обедать! – бодро разнеслось по отсекам крейсера.

      Офицерская кают-компания находилась на верхней палубе второго отсека. Ее просторное помещение было отделано светлым пластиком, шпоном карельской березы и зеркалами. В центре, окруженный пятью намертво прикрепленными к палубе вращающимися креслами, стоял так называемый «командирский», а по периметру, вплотную к узким диванам, еще несколько, предназначенных для остальных офицеров, столов.

      По существующей на флоте традиции, во главе центрального стола восседал командир, а по правую и левую руку от него заместитель со старпом и помощник с механиком. Соблюдалась субординация и в среде командиров боевых частей, дивизионов и начальников служб, каждый из которых также имел свое постоянное место.

      Первыми, как правило, в кают-компании появлялись самые молодые, затем средних лет и, наконец, относительно пожилые офицеры. По той же традиции, на время приема пищи, они меняли свои репсовые курточки на кремовые офицерские рубашки с золотыми погонами. Причем на груди и рукавах у многих, были отштампованы красочные эмблемы по числу пройденных их хозяевами автономок. Командир и механик, давно служившие вместе, эту атрибутику не носили, поскольку ее пришлось бы наносить им даже на спины.

      Когда Морев вошел в каюту и, пожелав офицерам приятного аппетита, занял свое место за столом, обед был в самом разгаре. В первый день плавания коки постарались на славу и помимо обычных рыбных и овощных закусок, приготовили борщ по-киевски, свиные отбивные с картофелем фри и компот из кураги. Неспешно орудуя приборами и изредка обмениваясь