По ту сторону жизни. Андрей Ильин

подбирал? Не рассказывает лишнего товарищ Сталин.

      – Не знаю. Лагерь построим, людей туда привезём.

      – Для чего?

      – Чтобы продолжить отбывать наказание.

      – Зачем такое слово «отбывать»? Работать они должны, учиться.

      – Чему? Простите, товарищ Сталин.

      – Не знаю. Это ты мне сказать должен. Хочу их на охрану поставить важных для меня людей, чтобы они берегли их пуще глаза своего.

      – Они в МГБ работать будут?

      – Нет… Не верю я МГБ. Расслабились они, зазнались – плохо службу несут. Совсем плохо. О пайках думают, о наградах, совсем о службе не думают! А ну как врага просмотрят? Пусть еще, пусть другие будут – кашу маслом не испортить.

      Растерялся Александр Михайлович. Уверен он был, что «Хозяин» новую службу внутри Министерства госбезопасности создаёт. А выходит, что нет?

      – А в чьём тогда подчинении эта… эта новая служба будет?

      – Хороший вопрос. Молодец! Если их в МГБ отдать или милицию – разбалуются они, станут как те, другие. Пусть они никому не подчиняются, пусть мне подчиняются. Разве плохой товарищ Сталин начальник?

      – Никак нет! Самый лучший!

      – Ну вот. Пусть только я командовать ими буду. Один. Ты их научи охрану нести – за врагом смотреть, узнавать про него всё, стрелять, бегать… Ну, ты сам подумай. Мне такие бойцы нужны, чтобы лучше всех!

      – А если МГБ узнает?..

      – Как узнает? Кто им скажет? Товарищ Сталин не скажет. Или ты скажешь?

      – Никак нет!

      – Ну, вот видишь? Все молчать будут. Для чего МГБ про это знать – они обижаться начнут, палки в колёса вставлять. Знаю я этих военных, ревнивые они, как… жена. Пусть ничего не знают. Пусть лагерь будет и заключённые. Кто разбираться, кто спрашивать станет? Лагерей много… Но ты еще подумай, как сделать так, чтобы любопытные туда нос не совали, ты же умный.

      – А если сами… заключённые, я хотел сказать охранники, кому-нибудь расскажут?

      – Это нехорошо будет. Плохо будет. Зачем языком болтать… Нельзя так! Надо как на фронте, что если кто-то к врагу перебежал, то высшая мера соцзаконности. И еще наказывать не только его, но и родственников, чтобы все отвечали! Тогда ничего не скажут.

      Так вот зачем братья, сестры и жены с детьми! Чтобы стали они заложниками, что если сболтнёт кто что лишнего, то близких его в ссылку отправят!

      – И вот что еще… – задумался товарищ Сталин, трубку помял. – Пусть они все друг друга не знают. Зачем всем всех знать?.. Пусть один – пятерых знает или десятерых. Если предатель найдётся, он только про них расскажет. Мы, когда революцию делали, тоже всех не знали, только свою пятёрку, только ближних друзей. Когда к жандармам в лапы попадали, ничего больше рассказать не могли. Надо помнить об опыте старших товарищей. Пусть так будет.

      – Хорошо, товарищ Сталин.

      – Вот видишь как мы с тобой всё хорошо придумали.

      – Можно еще вопрос?

      – Говори.

      – Я про деньги. Чтобы лагерь… чтобы учить… Там ведь еда, охрана, свет нужен.

      – Охрана? Зачем тебе охрана, пусть сами себя охраняют, они же