Летняя книга. Туве Янссон

нет ветра.

      – Да, очень тихо, – согласилась бабушка.

      У бабушки два одеяла. Если одно положить на матрас и взять подушку, то получится постель. И это совсем не то, что возвращаться в детскую, остаться здесь – почти то же самое, что заночевать на открытом воздухе. Нет, все-таки не то же самое. Но ведь если ночуешь в палатке вдвоем, то все равно считается, что на открытом воздухе.

      – Сегодня ночью много птиц, – сказала бабушка.

      Можно и по-другому: взять одеяло и лечь на веранде, рядом с комнатой. И на открытом воздухе, и одна. Господи боже мой!

      Бабушка сказала:

      – Я не могла заснуть, и в голову полезли всякие грустные мысли.

      Она села на кровати и потянулась за сигаретами. София машинально подала ей спички, но голова ее была занята другим.

      – У тебя ведь два одеяла? – спросила она.

      – Так вот, я говорю, – продолжала бабушка, – что разные мысли лезут в голову. То, что раньше казалось таким интересным, теперь не волнует. Чувствуешь себя обделенным. Заброшенным, что ли. А это все же несправедливо. И даже не с кем об этом поговорить.

      София снова озябла. Как же они могли разрешить ей, маленькой девочке, ночевать в палатке? Сами небось не знают, что это такое, а ее выпроводили спать в ущелье.

      – Что? – спросила она сердито. – Что ты сказала, не волнует?

      – Я только сказала, что в мои годы уже невозможно во всем участвовать.

      – Вовсе нет. Ты во всем участвуешь. Мы же все делаем вместе.

      – Подожди! – сказала бабушка, она была возбуждена. – Я не договорила! Я знаю, что мы все делаем вместе. У меня всегда была насыщенная жизнь, необыкновенно насыщенная, слышишь? Необыкновенно! Но минуло время, я уже ничего не помню, мне все стало безразлично, а ведь как раз теперь мне необходимо это вспомнить.

      – Чего ты не помнишь? – обеспокоенно спросила София.

      – Не помню, например, что чувствуешь, когда ночуешь в палатке, – сказала бабушка.

      Она затушила недокуренную сигарету, легла снова и стала смотреть в потолок.

      – В мое время, – сказала она задумчиво, – девочкам не разрешали спать в палатках. Я с большим трудом уговаривала родителей отпустить меня. Помню, что это было чудесно, а как именно – не помню, и даже не могу никому рассказать.

      За окном снова пролетела с криком стая птиц. Из-за зажженной лампы окно казалось чернее ночи.

      – Я расскажу тебе, что чувствуешь, когда ночуешь в палатке, – сказала София. – Палатка такая маленькая, а все звуки вокруг кажутся такими громкими. – Она подумала и добавила: – И совсем не страшно. Очень хорошо, что все звуки кажутся громкими.

      – Да-да, – подтвердила бабушка, – все звуки кажутся громкими.

      Софии захотелось есть, она вытащила из-под кровати ящик с припасами. Они закусили хрустящими хлебцами с сыром и сахаром.

      – Что-то мне спать захотелось, – сказала София, – я пошла назад.

      – Иди.

      Бабушка потушила лампу, в комнате наступила