365 лучших сказок мира. Братья Гримм

команду над моими людьми. Если бы я убил его теперь, я сделался бы только твоим мясником. Понимаешь ты, что хотел я сказать? – спросил Парнезий, обращаясь к Дену.

      – Да, – сказал Ден. – Это было бы дурно.

      – Именно так я и думал, – произнес Парнезий. – Но Максим нахмурил брови. «Ты никогда не станешь императором, даже и генералом не будешь», – заметил он.

      Я молчал; мой же отец, казалось, был доволен.

      – Я здесь, чтобы в последний раз взглянуть на тебя, – сказал он мне.

      – Ну, теперь ты его видел, – проговорил Максим, – твой сын никогда больше не понадобится мне. Он будет жить и умрет офицером легиона, а мог бы сделаться префектом одной из моих провинций. Теперь поешь и выпей с нами, – прибавил он, обращаясь ко мне. – Твои воины подождут.

      Мои жалкие тридцать солдат стояли, точно винные мехи, блестящие на солнце; Максим провел нас к тому месту, где его люди приготовили для нас закуску, и сам смешал вино с водой.

      – Через год, – сказал он, – ты вспомнишь, что ужинал вместе с императором Британии и Галлии.

      – Да, – произнес мой отец, – ты в состоянии управлять двумя мулами, Британией и Галлией.

      – А через пять лет вспомнишь, – продолжал Максим, передавая мне кубок с напитком, – что ты пил с императором Рима.

      – Нет, – сказал мой отец, – тремя мулами ты править не в силах: они разорвут тебя на части.

      – И ты будешь хныкать на своей стене, потому что твое понятие о справедливости было тебе дороже милости императора Рима.

      Я ничего не говорил. Нельзя отвечать военачальнику, носящему пурпур.

      – Я на тебя не сержусь, – продолжал Максим, – я слишком многим обязан твоему отцу.

      – Ты мне ничем не обязан, – ответил мой отец, – я только давал тебе советы, которые ты никогда не принимал.

      – Слишком обязан твоему отцу и потому не буду несправедлив к кому-либо из его семьи. Поистине, скажу, из тебя мог бы выйти хороший трибун, но я считаю, что тебе суждено жить и умереть среди зарослей вереска на стене.

      – Очень возможно, – заметил мой отец. – Однако очень скоро пикты и их союзники прорвутся за стену. Ты не можешь увести из Британии все войска, чтобы они помогли тебе стать императором, и воображать, будто север останется спокоен.

      – Я следую велениям моей судьбы, – сказал Максим.

      – Ну и следуй, – произнес мой отец, вырывая из земли корень елочки, – и умри, как Феодосий.

      – А, – произнес Максим, – мой старый генерал погиб, потому что слишком хорошо служил империи. Может быть, меня тоже убьют, но совсем не из-за этого, – и он улыбнулся бледной, холодной улыбкой, от которой у меня кровь застыла в жилах.

      – В таком случае, мне лучше следовать велениям моей судьбы, – ответил я, – и отвести моих людей к стене.

      Максим посмотрел на меня и наклонил голову скользящим движением, как испанец.

      – Следуй судьбе, мальчик, – сказал он.

      На этом разговор закончился. Я был рад уйти, хотя мне хотелось дать отцу много поручений к нашим домашним. Я вернулся