Дедушка и внучка. Элизабет Мид-Смит

чашку, потом пододвинула к нему поджаренный гренок и масло. Наконец, взяв свою тарелку, она положила на нее маленький гренок и крошечный кусок масла и села на прежнее место.

      – Я заметил, – помолчав, сказал сэр Роджер (в этой тишине Доротея точно грезила, думая о письме), – что в нашем доме масла выходит больше, чем нужно. Это страшно неблагоразумно. Нужно прекратить эти излишества, Доротея.

      – Я не уверена, что можно сделать это, отец, и так уж люди жалуются на нас.

      – Ну, так отпусти их всех, – сказал сэр Роджер. – Возьмем других.

      – Вряд ли это возможно. Никто, кроме них, не захочет пойти к нам служить на жалование, которое мы платим. Кроме того, тебе будет недоставать Карбури.

      – Это правда, но лучше сохранить деньги, чем продолжать так тратиться на содержание Карбури. Выходит слишком много денег. Если он не захочет подчиняться скромному образу жизни в нашем доме, пусть ищет себе другое место.

      – Значит, ты сообщишь ему об этом, отец?

      Сэр Роджер посмотрел на дочь из-под сдвинутых мохнатых бровей.

      – Я? Нет. Предоставляю это тебе.

      – Я бы не хотела увольнять его, – промолвила мисс Сезиджер.

      Доротея сама удивилась, как нашлась у нее смелость выговорить эти слова. Сэр Роджер пристально посмотрел на нее.

      – С тобой что-нибудь случилось? – неожиданно спросил он.

      – Нет, нет… То есть… Кажется, со мной все хорошо…

      – А мне кажется, что ты не совсем здорова. Почему ты так покраснела? Я уже много лет не видел у тебя на лице такого румянца. Сколько тебе лет, Доротея?

      – В прошлом году минуло сорок три, но возраст тут ни при чем.

      – Ну да, конечно нет, понятно… Понятно.

      Мисс Сезиджер хотела найти подходящие слова, но мысли в голове разбегались. Подбородок еще ниже опустился на грудь, она отломила кусочек от сухого бисквита и положила в рот. После долгого молчания она наконец произнесла:

      – Я нахожу, что будет несправедливо отказать старому Карбури от места. Если все дело в кусочке масла, то я прекрасно могу обходиться и без него.

      – Делай, как тебе угодно, – буркнул старик. – Теперь я хочу поговорить с тобой о ребенке.

      – А! Хорошо, – Доротея приободрилась, и ее лицо немножко просветлело.

      – Она очень непослушный ребенок, – заметил сэр Роджер.

      – Она очень умненькая и веселая девочка, – поправила мисс Сезиджер.

      – Я говорю, что она очень непослушна, – раздельно повторил старик. – Ее нужно научить повиноваться. Ты должна учить ее этому.

      – Я? – воскликнула Доротея. – Мне кажется, что я не могу этого сделать.

      – Ну, на что ты годишься, Доротея, если не можешь справиться даже с маленькой девочкой, которой нет еще и семи лет?

      Мисс Сезиджер молчала, но невольно сжимала рукой письмо, спрятанное в кармане.

      – Что это шелестит? – подозрительно спросил сэр Роджер.

      – Ничего, ничего.

      Старик пристально взглянул на нее:

      – Если