Двери в полночь. Дина Оттом

остановился у окна, задумчиво глядя в темноту и заправив руки в карманы.

      – То, что ты не могла вспомнить свое первое превращение, – вполне логично. В том-то и дело, что, вспоминая его, мы перестаем быть людьми, точнее мыслить как люди, и превращаемся в оборотней. Ты и раньше могла слышать, видеть и чувствовать запахи, только твоя психика ставила барьеры. Теперь они ушли. Ты перестала считать себя человеком – кожа стала регенерировать, тело с удвоенной скоростью подстраивается под твои нынешние нужды… Да, не удивляйся – ты продолжаешь меняться. Думала, уже все? Нет, тебе придется менять гардероб.

      Он снова замолчал, на этот раз так надолго, что мне показалось, и вовсе забыл про меня. Его слова не произвели на меня такого уж сильного впечатления. Мне казалось, что теперь меня вообще уже ничем невозможно удивить.

      – Для трансформации тебе нужна злость. Или испуг. Выплеск адреналина. Так люди под действием момента способны поднять неимоверную тяжесть или пробежать немыслимое расстояние. У нас принцип тот же, только последствия внушительнее. В большинстве своем – мгновенная вспышка ярости, которая должна пройти в тот момент, как только ты превратишься. Это, пожалуй, основная сложность – научиться контролировать свои эмоции. На это уходит не одна неделя, а иногда и не один год. Если так же оставаться под влиянием этой эмоции, то контролировать свой разум и действия практически невозможно – в нас просыпается зверь, который все делает на свое усмотрение…

      Я подождала, пока он снова продолжит, но молчание затягивалось, и я решилась на вопрос:

      – Оскар, а почему я превратилась не до конца? Я вообще смутно помню, но там, кажется, были крылья и когти?

      Он наконец отвернулся от окна и посмотрел в мою сторону. Моя озадаченность вызвала у него легкую улыбку.

      – Потому что полностью превратиться – тяжелейшая нагрузка на организм, я уже не говорю о психике. Я говорил, что твое тело все еще претерпевает изменения, подстраиваясь под твой тип. Сейчас оно просто не вынесет полной трансформации. Но, даже когда оно подстроится, ты сможешь изменять только части своего тела.

      – Ничего не поняла, – созналась я, снова откладывая грелку на стол.

      Оскар вытащил другой стул, оседлал его и сел напротив меня.

      – Для полной трансформации необходимо прожить не менее двухсот лет в сознании оборотня.

      Я невольно присвистнула. Ну вот, а я уже размечталась…

      – Не могу тебе точно сказать, с чем это связано, – продолжал Оскар, сочувственно глядя на мою вытянувшуюся физиономию, – но факт остается фактом. Пока полная трансформация недоступна, задача оборотня развить максимально удобные для боя особенности своего образа.

      В голове начинало гудеть от обилия сложных слов, но я держалась.

      – Ты фильмы про оборотней смотрела? Старые?

      – Да, было что-то такое, – я невольно свела брови, припоминая что-то черно-белое с плохим гримом и косматыми дядьками.

      – Сценаристы писали тогда все