Ради милости короля. Элизабет Чедвик

Люси сел рядом с ним:

      – По правде говоря, меня удивило появление наследника Гуго Биго в моем лагере. Что привело вас сюда?

      Роджер наклонился к огню, положив ладони на колени. Он потер повязку большим пальцем и ощутил укол боли.

      – Если вас интересует простая истина, я здесь из-за своего отца.

      Де Люси поднял брови и посмотрел на де Вера.

      – Вашего отца? – На ястребином лице де Вера пролегли озадаченные морщины.

      – Я не хотел идти по его стопам, – ответил Роджер. – Всю жизнь старался повиноваться ему, исполнять сыновний долг, но, когда он приказал напасть на земли аббатства Святого Эдмунда, я понял, что не могу больше следовать за ним, не погубив своей души.

      Де Люси сурово посмотрел на Роджера:

      – Чем вы докажете, что это не хитрость, задуманная вашим отцом, чтобы граф Норфолк мог вести двойную игру?

      – Ничем, милорд, не считая моего слова чести.

      – А это не то же самое, что слово чести вашего отца? – сардонически заметил де Вер. – После того как пожмешь ему руку, необходимо проверить, все ли кольца на месте.

      – Нет, милорд, не то же самое. – Роджер был слишком сосредоточен и серьезен, чтобы оценить горький юмор дяди. – Он послал меня в набег на земли аббатства, а я вместо этого отправился к вам. – Его губы скривились. – Я не вернусь к нему, что бы ни случилось. С прошлым покончено.

      Де Вер и де Люси снова обменялись взглядами. Дядя Роджера жестом велел оруженосцу налить племяннику вина.

      – Сколько у Лестера людей?

      – Опытных или сброда, милорд?

      – Вместе взятых.

      Роджер принял кубок и все рассказал. Это не было предательством. Это было стратегией и доказательством добрых намерений.

      – Числом они превосходят вас вчетверо, но, судя по тому, что я видел, ваши люди лучше организованы и экипированы.

      Де Люси прикусил верхнюю губу и задумчиво посмотрел на Роджера.

      – Идем, – приказал он.

      Настороженный и напряженный, Роджер последовал за ним из гостевого зала в главную церковь аббатства Святого Эдмунда. Воздух благоухал ладаном, и надвигающаяся ночь была озарена мягким сиянием лампад и свечей, расставленных вдоль массивного нефа. За хором на восточном конце главной церкви возвышалась усыпальница святого Эдмунда, восточноанглийского короля-христианина, умерщвленного датчанами триста лет назад. Остроконечный навес, украшенный панелями из чеканного серебра и сверкавший драгоценными камнями, покрывал гробницу и отражал огни свечей и алтарных светильников, – казалось, жидкий металл струится по ложу из драгоценных камней. В филигранном подтоке рядом с гробницей святого стояло знамя, его шафрановый шелк мерцал в сиянии алтарного светильника. Золотые и красные кисточки свисали с петель, крепивших знамя к древку, а в середине шелкового поля была вышита красная корона, пронзенная стрелами.

      – Сие есть штандарт древних властителей этой земли, – произнес де Люси. – Эдмундсбери некогда был их резиденцией, как вам, наверное,