Ради милости короля. Элизабет Чедвик

удивилась, потому что никогда не плакала. Даже когда его отец творил над ней то, что ни одна женщина не должна выносить.

      – Со мной церемонии не нужны. – Она подняла сына на ноги.

      Для женщины Юлиана была высокой, и Роджер возвышался над ней всего на дюйм, хотя ростом намного превосходил отца. Гуго страшно злило, что жена была выше его; и это считалось одним из ее бесчисленных грехов.

      – Дай на тебя посмотреть.

      Роджер спокойно стоял под испытующим взглядом, но краска поднялась от шеи к лицу. Щетина, которая могла бы, дай ей волю, стать густой бородой, окаймляла квадратный подбородок и подвижный, красиво очерченный рот. Глаза были серо-голубыми и тоже напоминали о северном побережье. Возможно, в ненастную ночь его зачатия дух на крыльях ветра явился оттуда во Фрамлингем, поскольку Роджер мало походил на Гуго. Юлиана отметила, что на нем меч и шпоры и, хотя его кожа и котта были чистыми, от него пахло разгоряченной лошадью.

      – Так давно, – произнесла она. – Слишком давно…

      Коснувшись щеки сына, она с сожалением подумала о потерянных годах. Гуго запретил ей видеться с Роджером после признания брака недействительным, а Уокелин дал понять, что потомству Гуго Норфолка не место в Гринвиче. Хедингем, жилище брата Юлианы, Обри, графа Оксфорда, был нейтральной территорией и местом, где мать и сын могли изредка встречаться.

      – Ты приехал издалека? – Юлиана дала слуге знак принести вино и увлекла сына к креслам у окна, где оставила шитье.

      – Из королевского лагеря в Сайлхеме.

      – А… – Она подождала, пока слуга не принесет кубки и пряные пироги с кабачками. – Выходит, ты на стороне короля?

      – Да, мэм. – Роджер пригубил вино и съел кусок пирога.

      Юлиана подозревала, что он голоден и сдерживается только из вежливости… в отличие от своего отца. «Самообладание», – подумала она. Сын унаследовал выдержку от нее… как и способность сохранять спокойствие среди бури. Она слышала о доблести, проявленной им осенью в битве при Форнхеме. Обри сказал, что победа была сокрушительной, несмотря на четырехкратное превосходство противника, и что Роджер нес в бой знамя святого Эдмунда и сражался как лев.

      – Твой отец… – Она умолкла, пригубив вино.

      Язвительность ни к чему это осталось в прошлом, и она никогда не стала бы срывать злость на сыне. Говорят, после поражения при Форнхеме Гуго откупился от юстициария и заплатил тысячу марок за перемирие. Сколько бы Гуго ни жаловался на гонения и обнищание под властью короля Генриха, он оставался одним из самых богатых людей королевства. Следуя своей природе, ее бывший муж использовал перемирие, чтобы сговориться с фламандцами. Прибыли новые наемники, на этот раз лучше обученные, и граф повел их на Норидж и разорил город. Как обычно, Гуго переоценил себя и недооценил короля. Каждый день она благодарила Бога за то, что их брак был аннулирован, хотя это означало потерю графского титула. Пускай Гундреда кичится пустой мишурой и страдает от зверских прихотей Гуго. Юлиана сожалела только о потере сына.

      – …Вырыл