Баблия. Книга о бабле и Боге. Александр Староверов

непонятно, но я все равно знаю. Это ты специально сделал, чтобы не видно было.

      – Молодец, Антуан, умный. Говори, чего хочешь.

      Антуан совсем собрался что-то сказать, но в последний момент остановился, часто задышал и расплакался:

      – Гад я, Господи, сволочь. Не достоин я жить. И прощения не достоин. Убийца я корыстный. Если бы не ты… Поэтому об одном прошу: покарай меня, Господи. Убей, уничтожь, сожги. Молю тебя…

      Антуан стал на колени, склонил голову и замолчал.

      – Прощен, – хрипло сказал Алик, подошел к парню поднял его с колен и обнял. Глупый мальчишка прижался к нему, как к мамке, и, горько всхлипывая, заплакал. У Алика подкатил ком к горлу.

      – Ладно, хватит, хватит уже, расплакался, как маленький, возьми себя в руки. Слушай меня внимательно. Воровать больше не будешь, ребенка усыновишь, как обещал, а деньги… отдавай сколько можешь, только не на храм, а детям больным. Медицина у вас, небось, платная?

      – Плат-на-я, – шмыгая носом, ответил Антуан.

      – Ну вот видишь. И не бойся ничего, я тебе помогу. И старик жив останется, не волнуйся.

      – Господи, спасибо тебе, недостоин я милости твоей, но я отслужу, я изменюсь, я уже изменился, понял я все. Спасибо, Господи. – Парень опять бухнулся на колени, нагнулся и стал целовать дизайнерские ботинки Алика из страусиной кожи.

      Ботинки отличные, спору нет, но не до такой же степени. Это было уже слишком.

      – Ты это, хорош, друг, хватит. И вообще, услуга за услугу. Встань, послушай, что скажу.

      Антуан тут же вскочил и уставился на Алика.

      – Давай договоримся, мы просто друзья. Не надо всего этого – Господи, Боже Всемилостивый и так далее. Называй меня просто… ну, к примеру, Алик. Давай посидим, выпьем, поболтаем, расскажешь мне о том, как вы тут живете, а то я давненько к вам не заглядывал, отстал чуток от трендов последних. Дела были в соседней галактике.

      – Хорошо, Господи, как скажешь.

      – Какой, на хрен, Господи, мы о чем договорились?

      – Хорошо… – Антуан запнулся и с трудом произнес: – Алик.

      – Вот и отлично. Есть у вас приличные места в городишке, где посидеть можно спокойно, выпить, расслабиться?..

      – Самое лучшее – это бар «Ванильные небеса». Я там не был, там только богатенькие тусят. Да и попасть трудно. Фейс-контроль жесткий.

      – Фейс-контроль, говоришь? – усмехнулся Алик. – Ну, я же все-таки бог, как-никак. Фейс-контроль, конечно, дело серьезное. Но сладим как нибудь…

      Антуан не выдержал и засмеялся. Досмеивался он за лучшим столиком бара «Ванильные небеса», на сто сороковом этаже самого высокого в городе небоскреба. Обычно подобные пафосно гламурные места не признают полутонов. То есть бывают либо черными, либо белыми. В этом, видимо, очень толерантном мире бар походил на шахматы. Белые столы стояли на черном полу, сверху над ними нависали монструозные люстры из черного хрусталя. Стены, естественно, были стеклянными, а вид – захватывающим. Почти фиолетовое, с легкой рыжиной, солнце опускалось в зеленоватое, с проседью волн, море. И солнце и море преломлялись в стеклянных призмах небоскребов. Лучи отскакивали от темных зеркальных