Трое в Таиланде, не считая собак. Антон Лирник

Светка! Накрутила меня, как пацана… – звук спущенной воды заглушил следующие слова. – Щас я ей позвоню и так напихаю! Будет неделю валидол пить! Дай телефон, а то мой сел.

      Самостоятельность суждений Михаила о семейном устройстве росла прямо пропорционально расстоянию меж ним и горячо любимой супругой. Когда Светика не было рядом, Макаров был брутальным самцом, эдаким символом сексизма и нетерпимости к женскому началу. Но стоило Светлане появиться на горизонте, как доспехи бога трескались, словно старая краска на стенах пивного ларька.

      – Алло, Светуля! Слушай, ты извини, любимая, что я так вчера… Да… Да я не специально! Да чего ты сразу стартуешь? Ах вот так! Себе проверни три раза! Сама ты пошла! Всё, никуда не летим! Сама лети. На зелёном венике! А куда хочешь, всё, мне пофиг! Что?! Да иди ты знаешь куда?! – после этих слов Миша с размаху шваркнул телефоном об стену. Стена оказалась крепче, а телефон перешёл в состояние «очень сильно б/у».

      – Это же надо! Да меня никто так не материл! Пригрел жабу на груди… А ты чего загрустил вдруг?

      – Вообще-то, это был мой телефон.

      – Плюнь, я тебе новый куплю. А хочешь, я свой разобью?!

      – Э-э-э, Миша. Не надо…

      Хрясь! Количество разбитых телефонов в моей квартире удвоилось.

      – Макаров, ты в своём уме? Это был мой телефон! – из прихожей выплыл Сергей. – Там ещё даже деньги на счету были!

      – Да? А пофиг, и тебе новый куплю. Та-ак, а мой телефон где?

      – Я скажу, только ты его не бей. Артём, а как у тебя замок на двери открывается? По часовой стрелке?

      – Ты что, ещё не уходил?

      – А как тут уйдёшь, если у тебя всё замуровано?

      – Ключи в прихожей.

      – Там нет, я искал. И ложку для обуви сломал, по ходу.

      – Как ты ещё голову не сломал? Посмотри в куртке.

      – А где она?

      – «Где-где». В кургане, под которым этот убийца телефонов спал.

      Лаптев подошёл к куче курток, красовавшейся посреди комнаты, и принялся в ней рыться. Отточенные движения выдавали в Сергее любителя секонд-хенда. Наконец он нашёл мою куртку и, довольно хмыкнув, сунул руку в карман. Вдруг его лицо приобрело нежно-пепельный оттенок.

      – Что такое?

      – Артём, у тебя там… Что-то круглое, мокрое и гадкое.

      – Давай посмотрим.

      – Мужики, а может, не надо? Спалим куртку, и дело с концом?

      – Миша, тебе волю дай, ты всё тут расколошматишь.

      – Определяйтесь скорее, а то меня сейчас стошнит.

      – Доставай.

      Потихоньку, как сапёр, Сергей вытащил из куртки сжатый кулак.

      – Там?

      – Угу.

      – Раскрывай.

      – Не могу, у меня пальцы судорогой свело.

      Понемногу, палец за пальцем, мы разжали кулак нашего слабонервного друга. На ладони лежал стеклянный глаз охранника. В его взгляде было осуждение.

      – Да, Артём, столица тебя ожесточила. Когда же ты его так?

      – Не помню, хоть тресни!

      – Память всегда вытесняет самое жуткое. Я пойду, руки помою. У тебя хлорка есть?

      Раздался