Трое в Таиланде, не считая собак. Антон Лирник

мы как раз хотели помянуть профессора Салье.

      У Люды по щеке поползла слеза. Макаров моргал, не въезжая в ситуацию. Лаптев театрально закатил глаза, а я решил, что в истории пора ставить точку.

      – Людочка, не надо плакать. Мы делали это ради таких, как вы, мирных жителей. А в память о профессоре я ношу с собой это, – стеклянный глаз охранника ресторана «Колосок» стукнул о стойку бара. Издав короткий всхлип, барменша грохнулась в обморок.

* * *

      На входе в самолёт стюардесса косо зыркнула на наши переполненные пакеты и напомнила, что распивать спиртные напитки на борту запрещено. Миша искренне, по-детски удивился:

      – А что с ними ещё делать прикажете? Лить на пол и кораблики пускать?

      – Скоро введут правило, и будете сдавать бутылки на хранение экипажу!

      – И кто это их будет хранить, капитан? – не сдавался Миша.

      – Нет, во время полёта капитан немного занят! Этим займутся другие люди.

      – Ими можем быть мы! Возьмёте на пол-ставочки?

      – Увижу, что пьёте – будет скандал! – стюардесса включила неумолимость.

      – А если я окажу вам эротическую услугу? – Миша был в своём репертуаре.

      – Какую услугу?

      – Покажу грудь!

      – Нет.

      – А две?

      – Да хоть три!

      Полёт на трезвую голову суть извращение. А чем плох бизнес-класс? Тем, что стюардесса сидит прямо напротив и не отводит от тебя своих маленьких злых глаз. Напёрстки с шампанским, что она нам выдала, тут же и закончились. Новых не полагалось. Скука и злость уселись на наших подлокотниках.

      – Это просто фигня какая-то! – кипятился Миша.

      Я и сам был на взводе, но постарался его отвлечь:

      – Зато мы летим бизнес-классом за таинственной шторкой. А на обед вместо пластиковой булочки нам дадут кусок мяса.

      – Я не ем мясо! – подлил масла в огонь Сергей Степанович, чем окончательно вывел меня из себя.

      – Тогда жри свой целлофановый пакет!

      – Он не целлофановый. А полиэтиленовый! И вообще, чего вы такие злые?

      – Потому что нас, в отличие от тебя, стрелы Амура миновали!

      – Сами виноваты. Я вам предлагал. Кстати, я и сейчас предлагаю.

      – Сергей, мы не будем курить драп в самолёте!

      – Миша, не сужай диапазон удовольствий. Пока вы затаривались текилой, я купил бутылку джина и два литра тоника. И теперь у меня два литра очень крепкого джин-тоника. В бутылке от тоника, не придерёшься! Вуаля!

      Миша посмотрел на Сергея, и в этом взгляде я увидел, как он даровал Лаптеву прощение за все его прошлые и некоторые будущие прегрешения. Самолёт начал разгон, и мы одновременно с ним. К тому времени, как Екатеринбург скрылся за пеленой облаков, нас накрыло самым крепким в мире джин-тоником.

* * *

      Я проснулся от того, что мне на грудь села чайка. Где я? Пахло морем. Так как последнее, что я помнил, был самолёт, то мне тут же поплохело. Неужели мы упали? Но как я мог это проспать? Думаю, что процесс должен был быть шумным: крики, рёв моторов, удар о водную гладь. Пол подо мной вибрировал.