.

аурой монстра. Откуда оно повылезло – вот вопрос.

      – А на людей он может воздействовать? Я имею в виду: на тех, кто от него далеко.

      – Вполне может быть… даже скорее всего. У кого есть склонность к озверению, наконец ее реализуют. Вообще, наружу выплеснется такое!..

      – И мои приближенные тоже могут измениться к худшему?

      – Разве они не люди? Впрочем, не берусь утверждать.

      – У владык свои критерии, – заметила Мишка. – Главным в человеке они считают преданность господину. А слово «измениться» произошло от «измены»… Ведь так? – справилась она у Луи.

      Тот поморщился, но не возразил. В самом деле, что еще могло его заботить?

      – Во всяком случае, надежнее твои слуги не станут, – сказал богатырь.

      – Но чего от них ждать, ты можешь предвидеть?

      Усмехнувшись, Светлан покачал головой.

      – Ты сам произвел меня в воеводы, – напомнил он. – А требовать прозорливости от вояк – это, знаешь ли, нонсенс. Максимум, на что те годны: рисовать стрелки на картах сражений. А если удастся еще и направить войска по выбранным направлениям… Короче, теперь я мало вижу за рожами твоих лизоблюдов. И кто там из них чего замышляет…

      – Ведь ты уже заглядывал в души придворных?

      – Ну, родной, – хмыкнул Светлан. – Эта публика столь переменчива!.. Они и сами не знают, куда их поведет завтра. А лояльность монарху – штука скользкая, зависит от многих факторов… в том числе от прочности трона. А стоит ему зашататься…

      – …как здешние крысы брызнут кто куда, – закончила Мишка. – И хорошо, если не на прежнего хозяина.

      – Значит, такого ты мнения о цвете нордийской нации, – произнес король, стараясь слышать лишь то, что говорит богатырь.

      – Ну, если это ваш «цвет», – проворчал тот. – Похоже, рыцари тут повывелись – остались дворяне… они же придворные.

      – Или даже дворня? – подхватила ведьма. – И вот если она взбунтуется, возжелав нового босса…

      – Ладно, это худший сценарий, – придержал Светлан ее полет. – Хотя иметь его в виду не мешает.

      Луи помолчал, справляясь с обидой. Наверно, он и сам невысоко ценил сгрудившуюся вокруг него публику, но схлопотать от чужака то, про что и думать не хочется… До чего неприятны эти субъекты: герои!

      – Зато тебя сплошь окружают праведники, – все ж не удержался король. – Мне сообщали, что при дворе Анджеллы странные порядки, но такой разнузданности я и представить не мог. Устроить в моем дворце непрекращающийся шабаш!..

      – Действительно, – кивнул Светлан. – Не всякому монарху настолько везет. При большинстве дворов – скука.

      – Это же совершенное бесстыдство!..

      – Именно, что совершенное, – опять согласился он. – Хоть где-то оно есть.

      – В гостевые палаты стало страшно заходить. Куда ни глянешь – мелькания ног, оголенных едва не до ягодиц.

      – Тебя смущают их ноги? Скажи спасибо, что главное прикрыли, – для ведьм это сродни подвигу.

      – А в небо и вовсе лучше не смотреть – можно ослепнуть… или впасть в безумие.

      – И не смотри, – пожал плечами богатырь. –