Вирус бессмертия. Дмитрий Янковский

Кох едва не выронил шприц.

      – Какое сегодня число? – произнес раненый по-немецки.

      – Вам надо успокоиться… – наклонился к нему врач.

      – Я спокоен. Вы не представляете, как мне важно знать сегодняшнее число! Для вас важно.

      – Двадцать восьмое, – ответил Хильгер.

      – Месяц?

      – Двадцать восьмое декабря.

      – Плохо, – стиснув зубы, прошипел Богдан. – Дайте же мне морфий наконец!

      – Что плохо? – советник шагнул вперед и наклонился над кроватью.

      – Можете не успеть. Как больно, черт бы побрал! Двадцать восьмое. Вечер?

      – День.

      – Обещайте, что не вышвырнете меня на улицу, если я вам все расскажу.

      – Обещаю, – твердо ответил Хильгер.

      – Тогда вам нужно… Только дайте мне морфий!

      – Дайте, – приказал Густав Коху.

      Доктор начал рыться в чемоданчике, а Богдан с неожиданным проворством схватил Хильгера за рукав и притянул к себе. Советник едва не упал, схватившись за спинку кровати.

      – Слушайте, – горячо прошептал раненый. – Я могу дать вам такую штуку, при помощи которой вы сумеете играючи повелевать всем миром. Только надо успеть сделать несколько важных вещей.

      Он еще сильнее притянул к себе Хильгера и зашептал ему в ухо, перемежая немецкую речь с русской.

      ГЛАВА 5

      28 декабря 1938 года, среда.

      Москва, Сокольники

      В прихожей Дроздов разделся и повесил пальто на вешалку, оставив за порогом заснеженный зимний вечер.

      – Машенька, – негромко позвал он.

      Секретарша приоткрыла дверь спальни и на цыпочках вышла в гостиную.

      – Все еще спит, – сообщила она.

      – Замечательно, – оскалился в улыбке энкавэдэшник. – Свержин не звонил?

      – Звонил этот, как же его… – Марья Степановна напряглась, вспоминая имя звонившего, но Дроздов уже понял, о ком идет речь.

      – А! Понятненько! – сказал он и, потирая руки, присел у камина на корточки. – Что сказал?

      – Ничего. Обещал перезвонить. И еще вам с посыльным пришел пакет из наркомата. Я его положила на стол.

      – Ладно, иди, карауль подопечного. Кстати, как он себя во сне ведет?

      – Да в общем нормально. Несколько раз что-то неразборчиво бормотал, но понять совершенно невозможно.

      – Хорошо. Если хоть слово разберешь, сразу записывай. И вообще с этой минуты возьми тетрадочку и каждые четверть часа делай отметочку о состоянии Стаднюка. Записывай каждую мелочь, вплоть до возникшей эрекции. Все. – Дроздов посмотрел на часы. – Скоро я его заберу и сможешь поспать.

      Сухо затрещал телефонный звонок. Максим Георгиевич торопливо подошел к столу.

      – Дроздов на проводе, – сказал энкавэдэшник в трубку. – Ага, значит в ОСОАВИАХИМе она была. Молодец. Жди меня, буду через сорок пять минут. Петряхов, говоришь? Занятно. А других контактов у нее, значит, нет? Ладно, все, я выезжаю, жди меня у метро.

      Он бросил трубку на рычаг и оглядел лежащий на