Вирус бессмертия. Дмитрий Янковский

начальник цеха покачал головой и шмыгнул курносым носом. – Это же не отделочный камень, Максим Георгиевич!

      – Ладненько. – Дроздов добавил в голос металла и вонзился взглядом в мягкое добродушное лицо заводского управленца. – Даю срок до завтрашнего вечера. Можешь объявлять аврал, тревогу, что угодно. Но завтра к семи часам вечера мне нужен базальтовый куб. Примерно вот такого размера. – Максим Георгиевич развел руки чуть меньше метра. – И еще один вот из такого гранита. Бывает гранит в горах?

      – Бывает, – толстячок озадаченно потер нос.

      – Ну вот и отличненько! Так и порешим. Два кубика, значит, к завтрашнему вечеру. Один из базальта, другой из гранита. Постарайся не привлекать к этому делу лишних трудящихся. Списочки участников передашь мне вместе с готовой продукцией. И еще: позвони утром в аэроклуб Пантелееву, узнай точный размер граней. Он скажет вернее меня. Все понятно?

      – Да, товарищ Дроздов! Понятно, – начальник камнеобрабатывающего завода наклонил голову. – Только где же мне взять базальт?

      – Закажи в срочном порядке! – небрежно посоветовал Максим Георгиевич. – Дай бланк заказика, я завизирую от себя. Так пойдет быстрее.

      Хозяин кабинета порылся в папке, дрожащей рукой протянул нужную бумажку и чернильницу с пером.

      – Вы меня не поняли, товарищ Дроздов, – упавшим голосом сказал он.

      Но Дроздов пропустил слова толстячка мимо ушей. Он и сам знал, что базальт в Москве найти не так просто. Но! Страх – это страшная сила. Он заставит толстяка вывернуться наизнанку, но в конечном итоге найти этот чертов минерал.

      – Гляди, расписываюсь на чистом бланке, – заявил Дроздов. – Так что, кроме базальта, можешь вписать еще что-нибудь, для себя. Понял?

      – Да понял я, конечно…

      – Тогда все! – не давая ему опомниться, Дроздов резко поднялся со стула. – Проводи меня до машины, а то на ваших лестницах черт ногу сломит. А, кстати, раз уж мы бланк все равно извели, добавь туда малахит для изготовления чернильного приборчика, а то у меня в кабинете такая дрянь… Нет, давай, я сам напишу, а то забудешь.

      Дроздов обмакнул перо в чернильницу и вписал: «Малахит на чернильный прибор». Бросив ручку на стол, он первым покинул кабинет, начальник засеменил следом, кряхтя и потея.

      – Заводи аппарат, Сердюченко! – приказал Максим Георгиевич, распахнув дверь проходной.

      Увалень Сердюченко бросил окурок в снег и кинулся к заводной ручке «эмки». Он крутанул ее несколько раз, и мотор затарахтел. Из выхлопной трубы повалило сизое облако.

      Дроздов уселся на переднее сиденье.

      – Мы с тобой ездили к Пантелееву или это было с Игнатьевым? – спросил он у водителя, когда тот ввалился в кабину.

      – Так вместе мы ездили, Максим Георгиевич. Было такое дело.

      – Тогда погнали туда. Да поживее! Не спи, Сердюченко, а то премию проспишь.

      Водитель включил фары, дал задний ход, машина развернулась, выкатилась за ворота и вскоре пропала за пределами освещенного прожекторами пространства.

      Директор завода еще потоптался на снегу и в сердцах плюнул.

      Он