Пандемия паранойи. Андрей Михайлович Глущук

сигарету, – у твоей жены время до вечера, а ты нам вечером уже не нужен.

      Стол заслоняет Серёгу и я его не вижу. Акраму тоже неудобно смотреть и он распоряжается: «Посадите гостя за стол».

      Серёгу водружают на стул, на почётное место во главе стола. Он избит так, что не может удержаться, и падает лицом на столешницу.

      – Поднимите. Пусть меня видит. – Двое, что волокли Серёгу молча исполняют приказ.

      – Скажи, как вышел из дома? – Акрам выпускает колечки дыма, и весенний ветерок гонит их к лицу Сергея.

      «Скажи», – мысленно уговариваю друга.

      – Скажи, – шёпотом повторяет Сашка.

      Мы оба понимаем: нам признание ничем не грозит. А вот если хотя бы часть банды отправится по подземному ходу в дом, у нас появится шанс вытащить и Сергея и Лену и тех, кто ещё в балке.

      Но Сергей не знает, что мы в безопасности.

      – Через балкон. – Старательно выговаривает он разбитыми губами.

      – Балкон? Зачем врёшь? – Акрам стряхивает пепел с сигареты и декламирует:

      «Но что за блеск я вижу на балконе?

      Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!

      Стань у окна, убей луну соседством;»

      Это театр. А в жизни ни тебя ни Джульетты на балконе не было. Мы всю ночь сторожили. Как из дома вышли?

      – Будешь удивлён – ногами. Шекспир хренов.

      – Он дядю Серёжу убьёт. – Сашка смотрит на меня, будто ожидая, что я могу взять и остановить происходящее. Просто нажать на кнопку и выключить весь этот кошмар. И снова повторяет, – Батя, дай оружие. Они – как мишени!

      – А ты Вильгельм Телль?

      Я смотрю, как Ленин конвой возвращается за стол.

      – Пошли, – прихватываю Сашку за руку и бегу к калитке. Серая «таблетка» стоит там же, где была ночью. Заглядываю в кабину. Ключ зажигания в замке. Значит, пинком заводить не нужно. Дёргаю дверку. Она легко поддаётся. У меня большое желание забраться в эту развалюху нажать на газ и со всей возможной скоростью умчаться из посёлка. Но это спасение только для меня и сына. Мне же с детства внушали: сам погибай, а товарища выручай. И именно это сейчас у меня во дворе делает Серёга. И мне страшно. Страшно остаться здесь и делать то, что я задумал, но ещё страшнее убежать, а потом объяснять: почему я струсил.

      – Залазь в машину и не светись, – подпихиваю Сашку к кабине,– увидишь мою руку над забором, там, где мы сейчас стояли, заводи и гони.

      – Я на таком не ездил. Бать, давай вместе.

      – Я зря оплачивал водительские курсы? Гони до города, не останавливаясь. Там сразу в полицию.

      – А ты?

      – Они за тобой кинутся, а я постараюсь дядю Серёжу вытащить. И вот ещё что. Если эта лайба не заведётся – сразу беги на остановку. Спрячься в кустах. Дождись автобуса и в город. Возьми оружие,– сую ему пистолет, – так, на всякий случай.

      – Не вариант. Они остановку сторожат. Там постоянно двое. Я уже смотрел.

      – Значит, лесом до следующей. Всё. Я пошёл.

      Спустя минуту, чуть отдышавшись, поднимаю