Захватывающее время. Тим Тарп

вовремя остановиться. Мне всегда хочется сделать чуточку больше.

      Я вынимаю изо рта бутылку, отвинчиваю пробку, чтобы сделать большой победный глоток, и тут – чтобы вы думали – все это выскальзывает у меня из рук. И катится вниз по серой черепице, а виски и «7Up» хлещут во все стороны.

      Конечно, моя естественная реакция – поймать бутылку, поэтому я выпускаю из пальцев подоконник. В следующее мгновение я понимаю, что скольжу по крыше вниз, пытаясь ухватиться за что-нибудь, а хвататься-то и не за что. От падения вслед за бутылкой меня спасает водосточный желоб. Тут бы мне расслабиться, но оказывается, что желоб не в лучшем состоянии. Я не успеваю перевести дыхание, как он начинает скрипеть под моим весом. И поддается. Скрип переходит в треск, желоб соскакивает с креплений, и уже ничто не мешает мне круто пикировать вниз.

      Роковой конец неизбежен. У меня перед глазами мелькает мой гроб. Я ничего не имел против красного. Или в клеточку. Может даже с отделкой из жатого бархата. Но тут, в последний момент, случается чудо: мне удается обхватить желоб руками, и я соскальзываю по нему в патио. Жесткое приземление на задницу отдается такой острой болью в копчике, что я прикусываю язык. Поднимая голову, я вижу Кэссиди, которая стоит за стеклянной дверью и таращится на меня с отвисшей челюстью и ужасом в глазах.

      Однако такой ужас у нее вызывает не мое падение. Дверь резко отъезжает в сторону, и вот уже Кэссиди возвышается надо мной, руки в боки. На лице знакомая гримаса, без слов говорящая мне, что я последний идиот. Я говорю:

      – Эй, это было случайно.

      – Ты совсем с ума сошел? – вопит она. – Это так тупо, Саттер. Поверить не могу. Посмотри на желоб.

      – А я тебя совсем не волную? Вдруг я сломал позвоночник или типа того?

      – Жаль, но не сломал. – Она оглядывает крышу. – Что я теперь скажу родителям?

      – Как обычно скажешь, что не знаешь, как это случилось. Они же не станут устраивать тебе перекрестный допрос.

      – У тебя на все есть ответ, да? А сейчас-то ты что ты делаешь?

      – А на что похоже? Поднимаю желоб.

      – Оставь его в покое. Может, они решат, что его сдуло ветром.

      Я бросаю желоб и поднимаю пустую бутылку.

      – Глазам своим не верю, – говорит она, – там же был виски.

      – И чуточку «7Up».

      – Как я сразу не догадалась, – говорит она, косясь на бутылку на столе в патио. – Тебе не кажется, что пить в половине одиннадцатого – это слишком рано даже для тебя?

      – Эй, я не пил. Я немножко тонизировался. Тем более, вчера вечером я не пил вообще, можно считать, что я просто поздно начал. Что если так на это посмотреть?

      – Я из-за тебя пропустила стрижку. – Она разворачивается и идет в дом.

      Я хватаю бутылку и бегу за ней.

      – Я вообще не понимаю, зачем тебе стричься. У тебя слишком красивые волосы, чтобы их отрезать. Я люблю, как они развеваются у тебя за спиной, когда ты ходишь. И как они щекочут меня, когда ты сверху.

      – Ты, Саттер, все о себе да о себе. А я хочу перемен. И