Юность. Евгений Чириков

иксами… Пытаюсь выпутаться из получившейся вермишели из неизвестных и чувствую, что гибну.

      – Я – бестолковая… – шепчет Зоя, с обидой, почти со слезами в голосе!..

      – Попробуем обратиться к другому способу…

      Маленький перерыв…

      – Устали?

      – Немного.

      – Бедненькая!

      Рука бессильно лежит на бумаге. Голова откинулась к стволу старой березы. Синие глаза смежились. А на лице – виноватая улыбка страдающего самолюбия. Бесконечно жаль! Проклятые иксы и игреки! Я коснулся бессильной руки, она вздрогнула пальчиками. Раскрылись синие глаза, ласково сверкнули мне и прикрылись тонкой рукой…

      – Слышите: в саду уже играет музыка! – печально сказал девичий голосок.

      Алгебра раскрыта, с укоризной смотрят с бумаги иксы и игреки, а из сада доносится музыка.

      – Из «Кармен»… Тореадор…

      Зоя грустно подпевает:

      – «Тореадор, смеле-э-йе… Тореадор»…

      – Ну, давайте по другому способу… – неожиданно оборвала она пение и вздохнула: – Вы умный, а я…

      – Иксы еще ничего не доказывают. В ваших глазах…

      Что-то хотел сказать глубокое и поощрительное, но не вышло: запутался в красноречии. Сели опять рядом и приступили к другому способу. Легкий способ! Быстро поняли и оба засмеялись от удовольствия…

      – Вот видите: а говорили, что бестолковая!

      – Вы прекрасно объясняете. Спасибо!

      В саду играли еще «Тореадора», и когда милая ученица протянула мне руку в знак благодарности, я приложил ее к губам и обжегся…

      Зоя закрылась рукою и, погрозив пальчиком, ласково прошептала:

      – Не надо!

      – Хотите, Зоя, вернемся к первому способу?

      – Завтра. А сегодня… Что-то мне хочется послушать музыку.

      – Прекрасно!

      Она вскинула на меня синие глаза и вдруг потупилась… Словно сказала: «Победитель ты, Галилеянин»!

      – В сад?

      – Да. Я – сейчас… Переоденусь…

      Убежала. Хожу по дорожке вокруг двух старых берез и ликует моя душа, и хочется на весь мир засмеяться от счастья…

      – «Тореадор, смелей-е, Тореадор, Тореадор! Помни что»…

      – Я готова.

      Милая! Как к ней идет голубенькая вуалетка! Цветок с родных полей. Взял бы тебя на родину, привез к матери и сказал:

      – Мама, вот моя невеста!..

      И все, в восхищенном восторге, воскликнули бы:

      – Боже мой, как она красива!..

      Я шел и потихоньку любовался ею. А она это чувствовала: улыбка не сходила с ее лица, и светлая гордость сияла в нем в розовых сумерках тихого вечера…

      Гуляли по безлюдным аллеям, избегая встреч и докучливых вопросов. Никого нам не было нужно и нас – никому. Одни и вместе… О чем говорили? О голубой вуалетке, о том, как странно, что мы встретились вот на этой самой аллее, чужие, далекие, а теперь…

      – А теперь?..

      – Теперь мне кажется, что мы с вами, Зоя, знакомы сто лет…

      – Через сто лет нас не будет…

      – А мне кажется, что